"Федор Чешко. На берегах тумана " - читать интересную книгу автора

Это мамаша, помнится, присоветовала: "Ты, Раха, как мужика себе
выбирать станешь, гляди, какой пощуплее. Чтоб при случае и поучить можно
было". Спасибо ей, насоветовала, червивая голова... Ох, прости, Мгла,
прости, прости, Бездонная! Это ж такое о покойнице помыслить! Да уж лучше
голову свою глупую бабью об очаг разбить, чтоб дрянного не думала! Ну, быть
теперь беде, быть несчастью: накажет Бездонная за непочтение к родительнице
усопшей, ох накажет! А все из-за него, из-за этого древогрыза проклятого!
Раха в сердцах плюнула в очаг, обернулась к мужу - выместить
накипевшее на душе, сорвать злость:
- Долго еще я буду мучиться, Хон?! Чад уже все глаза повыел, сил моих
больше нет! А ну бросай свою деревяшку, лезь на крышу - дымоход чистить!
Ну, кому говорю?!
Муж даже взглядом ее не удостоил, только брезгливо шевельнул губами:
- Доделаю - почищу. Отстань.
- Доделаю... - передразнила Раха. - Да когда ж ты, наконец, доделаешь
ее, погибель мою?
- Завтра.
- Ах завтра?! - Раха аж задохнулась от негодования. - Ну тогда и есть
будешь завтра!
Она пнула ногой стоящий в очаге горшок, тот раскололся, и облитые
варевом угли зачадили пуще прежнего.
Хон, морщась, слушал, как женщина, выскочив во двор, продолжает там
бушевать, расшвыривая и пиная все, что попадается под ноги; как вопит -
надсадно, пронзительно, явно надеясь на сочувствие соседей:
- И вечером в ложе с собой деревяшку свою бери, а я лучше с настоящим
древогрызом спать буду, чем с тобой!..
Раха вдруг замолчала, и Хон в изумлении поднял голову: что-то
ненадолго ее сегодня хватило. Странно... Может, захворала? Или просто
соседок дома нет?
А притихшая, испуганная Раха стояла у плетня, до матовой белизны в
пальцах вцепившись в его трухлявые прутья, и смотрела на неторопливо
приближающуюся к ней судьбу. Вот оно, вот... Наказала-таки Бездонная...
По раскисшей от ночного дождя дороге брели двое в серых послушнических
накидках - брели не спеша и понуро, с двух сторон поддерживая под локти
кого-то, с головой укутанного в черное. Еще издали заметив идущих, Раха
сразу поняла: Незнающего ведут. К кому бы это? Так ведь это и глупому ясно
- к кому. И у Гуреи, и у Мыцы подрастают дети, у одной Рахи пусто в хижине.
Пусть и нет в этом ее вины, а все же так быть не должно. Значит - к ней.
Значит, и ее не миновало...
А послушники (незнакомые, не с ближней заимки они, чужие) уже рядом.
Остановились, оглядели хижину, двор, Раху, и один из них спросил обличающе:
- Уж не ты ли женщина Хона-столяра?
Раха попыталась ответить, но не смогла разлепить внезапно пересохшие
губы и только закивала торопливо.
- Тогда возрадуйся, женщина Раха! - послушник говорил тихо, от его
бесцветного голоса хотелось не радоваться, а плакать. - Возрадуйся, ибо
Мгла дарит тебе новое дитя взамен сына, которого восемь лет назад погубила
болотная хворь. Ну, что же ты не восхваляешь Бездонную?
Раха торопливо забормотала Благодарение, а сама все смотрела на
торчащие из-под замызганного покрывала ноги. Голые, худые, грязные ноги