"Тибор Череш. Черная роза (Современный Венгерский детектив) " - читать интересную книгу автора

Старшина положил руку на дрожащее плечо женщины и попытался даже
заглянуть под низко надвинутый платок.
- Вы поедете домой, и ничего не надо бояться. Женщина кивнула и сказала
"спасибо", а затем уселась на стоявший возле стола стул, предназначенный для
жалобщиков, заявителей и прочих посетителей.
Старшина садиться не стал, думая о том, что обещал, троим ребятишкам
пойти с ними после обеда на ярмарку.
- Успокойтесь, пожалуйста. Ведь его все равно уже не воскресишь.
- Денег при нем не было никаких. Уж это точно.
- Официальные показания дадите потом.
- О господи, да никакой он не пьяница! Пил, как все пьют. С утра
глоток, вечером капельку. И когда пил? Только если дома было что выпить.
Старшина попытался возвысить голос:
- Алкоголь в данном случае не имеет значения. Убийство, прошу
прощения, - это вам не вождение автотранспорта в нетрезвом виде. Будь он
убийцей, - тогда другое дело, но ведь убили-то его!
Маргит Шайго сделала жест, словно считая пальцами монетки.
- Но ради чего? Ради какой выгоды? Старшина, наконец,
сдался и сел.
- Выкладывайте все по порядку! Кто был у вас в доме, вчера?
- О сыне я не люблю говорить. Как вспомню его, так всегда плачу. Есть
ли у вас сердце, господин начальник? То бишь, простите, товарищ. Кровь у
него больная, у бедняжки, не свертывается, а его все равно в солдаты
забрали. Зря я с ним к начальнику ходила, oттуда и забрали. А ведь он у нас
единственный, разве этого мало?
Старшина глянул на нее с подозрением, и она еще пуще зашепелявила:
- Очень уж отец его любил. До того любил, страсть. Помню, вернулся
домой после фронта, увидел его, всплеснул руками да как закричит: "Вылитый
я! Именно таким я был в полтора года!" Ах, Ферчике, Ферчике!
Она умолкла и, глядя старшине в рот, ожидала результата.
- Ну и что же? - не выдержал тот. Женщина с минуту словно
колебалась.
- Когда сын еще совсем малюткой был, я ему говорила: "Вот приедет домой
твой отец, он тебя на спине пока тает!.." - И она пустилась в воспоминания о
том, как бесконечно добр и отзывчив был ее покойный Шайго, как помогал всем,
кто обращался к нему за помощью, Затем она перешла к описанию его отцовских
добродетелей. Слова сыпались как горох; подумать только, их Ферчике уже в
три года научился читать, а когда ему минул четвертый, он умел написать
печатными буквами все, что ему хотелось.
Она опять вздохнула и, по всей видимости, собиралась пустить слезу, но
вместо этого сняла с головы платок. У старшины округлились глаза. "Ей,
пожалуй, нет и пятидесяти",- подумал он и не на шутку встревожился при виде
того, сколь смиренно и целомудренно она моргает глазами, освободившись от
платка. В испуге он вскочил и распахнул дверь - не придет ли кто ему на
выручку. Но коридор был пуст, все люди были на праздничной площади. Вдова
глядела через стол на его пустующий стул.
- Гражданка, не смею вас задерживать! Лучше всего, если вы сейчас
отправитесь домой. Вам надо выспаться...
- Сын мой, сынок мой,- вздохнула Маргит Шайго.- К сожалению, ничего
хорошего не могу вам о нем рассказать.