"Кэролайн Дж.Черри. Буревестники ("Колдовской мир")" - читать интересную книгу автора

Джерик, прислонившись затылком к столбу, осторожно дышал, пока боль не
отпустила и сердце не перестало бешено колотиться, и земля не перестала
шататься под ним. Из-под полуприкрытых век он наблюдал за Хассалом.
"В следующий раз, - думал он, глядя на завитки, вылетавшие из-под
металлического лезвия, - в следующий раз я сделаю это здесь... Пусть он даст
мне работу. Рыбачья лодка. Господи, что за безумный каприз движет им? Что
случилось с лодкой? Зачем она им? Ведь у колдеров полно судов, зачем им эта
старая калоша?"
Все вокруг, казалось, сошли с ума, а больше всех - хозяйка и Гончая. А
он? Он всего лишь прохожий, пойманный в ловушку в этом месте, самом
сумасшедшем месте гибнущего мира, мира, где зло ценится намного больше
добра, а боги не желают восстанавливать справедливость.
Богохульство опасно мертвому человеку. Он не хотел об этом думать. Он
не знал, как удавалось колдерам побеждать, и был ли какой-нибудь из всего
этого выход. Видимо, он так и умрет, не узнав этого. Никто из Палтендейла
этого не узнает.
Солнце передвигалось по небу, и тень покинула место, на котором сидел
Джерик. Солнце стало припекать, и по бокам его заструился пот, разъедая
порезы. Но все это не могло сравниться с болью в распухшей ноге, в
растянутых мышцах и содранной коже. Кроме того, он хотел пить. И колени, и
локти его болели, когда он задевал ими землю. Он старался вообще не
шевелиться. Он думал, что Хассал ждет от него извинений.
Хассал вытер лоб и отправился вверх по склону, к дому, будто ему не
надо было сторожить пленного. Он пошел пить. Джерик высунулся из-за столба
и, увидев, что Хассал подошел к бочонку с водой, снова принял прежнюю позу.
Теперь он смотрел на остро наточенный струг и молоток, лежавшие возле лодки.
Он смотрел на них и думал, что Хассал не грубое животное, за которое он
его поначалу принял. Он подозревал, что Хассал с умыслом оставил его рядом с
инструментами. Гончая прекрасно понимает, что ему, охромевшему, уже ничего
не сделать, и Хассал сейчас только потешается над ним.
Отчаяние сжало ему горло, увлажнило глаза, солнце и море заволокло
пеленой. "Нет надежды, - сказал ему внутренний голос - Нет надежды, надежды
нет; когда сумеешь их достать, их здесь уже не будет, если ты вообще
когда-нибудь сможешь дойти до них, или если доживешь до того времени, когда
поправишься..."
Хассал вернулся с холма. Он принес глиняную чашку. Заслонив Джерика от
солнца, он присел на корточки и предложил ему питье. Лицо его было сурово,
но в глазах что-то светилось, чего Джерик раньше не замечал.
Джерик взял чашку, выпил и отдал назад.
- Спасибо, - сказал он. Это была самодисциплина.
Губы Гончей дрогнули. Он похлопал Джерика по плечу и предложил ему
небольшой кусок рыбы и хлеб в обтрепанной салфетке. Джерик взял еду, стыдясь
того, что руки его дрожат. Гончая встал и вернулся к своей работе, а Джерик
отламывал куски безвкусной рыбы и глотал. Пища царапала сжатое от гнева
горло.
Он видел во всем этом насмешку. "Будь сильным, враг мой. Сразись со
мной". Но он ел, и терпел. Он думал о хижине и Лейсии. Что она сейчас
делает - спит или бодрствует под присмотром Ведьмы? Что произойдет, когда
остальные Гончие вернутся и обнаружат его здесь, зная, что это он атаковал
их на дороге?