"Юрий Михайлович Чернов. Судьба высокая 'Авроры' " - читать интересную книгу автора

чтобы мешать отплытию, трепать нервы, простое усложнять, а сложное делать
неразрешимым, как бы переставали существовать.
Эскадра, вытянувшаяся в кильватерную колонну, продиралась сквозь туман.
Даже густые, черные дымы, выбрасываемые из труб, незримо исчезали в сизой,
молочной поволоке. Из-за бесконечных поломок и неувязок корабли шли
медленно, делая не более девяти узлов.
Неполадки в машинах - дело нередкое, но поход только начинался. Впереди
18 тысяч миль, слепые туманы, бешенство ветров, свирепые штормы и гибельные
ураганы... А скорость... Если идти черепашьим ходом, в Порт-Артур можно
опоздать. Что тогда? Кому на помощь придет эта армада?
Егорьев, служивший в прежние годы на Дальнем Востоке, с обостренной
ревностью следил за войной с японцами. Он пользовался не только официальными
сообщениями. Из Порт-Артура приезжали в Петербург офицеры. Во Владивостоке
на крейсере "Громобой" служил мичманом Всеволод Егорьев, сын Евгения
Романовича. От него приходили письма.
Когда в российскую столицу долетела весть о том, что японцы, не объявив
войны, атаковали корабли на внешнем рейде Порт-Артура и блокировали в порту
Чемульпо крейсер "Варяг", Егорьев долго не мог прийти в себя. Вероломство,
возведенное в ранг государственной политики, - что может быть подлее?!
Днем и ночью Егорьев думал о случившемся. Как человек военный, он,
разумеется, понимал: чем сильнее накаляется [11] политическая обстановка,
тем скорее жди взрыва. И все же - такое вероломство! Впрочем, не ждать же
любезностей от врага, вооружавшегося у нас на глазах с лихорадочной
поспешностью! Не случайно очертания японских островов напоминали Егорьеву то
пантеру, то леопарда, ассоциировались с хищниками, до срока неподвижными,
притаившимися, чтобы вернее прыгнуть и схватить жертву за горло.
Евгений Романович, как и многие морские офицеры, знал о письме адмирала
Макарова в морское ведомство. И хотя оно было под грифом "весьма секретно",
в политике неизбежно тайное становится явным.
Макаров предупреждал: опасно держать военные корабли не на внутреннем
рейде Порт-Артура, а на внешнем. Ночная атака миноносцев может дорого
обойтись России. Сетевые заграждения не прикрывают полностью борта кораблей,
да и не у всех есть сети...
Заправилы морского министерства больше заботились о том, чтобы уберечь
письмо дерзкого адмирала от гласности, чем уберечь порт-артурские корабли от
мин противника. За вопиющее ротозейство пришлось расплачиваться: в ночь на
27 января 1904 года японцы вывели из строя лучшие броненосцы эскадры -
"Цесаревич", "Ретвизан" и крейсер "Паллада"...
Туман исчез так же быстро, как появился, уносимый легким полуденным
ветром. Глядя с мостика на спокойные воды Немецкого моря, Евгений Романович
Егорьев не был спокоен. Невеселые, тяжкие предчувствия томили его.
Собственно, это были не только предчувствия, это были факты, с которыми
столкнулся опытный морской офицер: эскадра комплектовалась с пугающей
торопливостью, дело делалось медленно, но на всем лежала печать безоглядной
спешки: скорее, скорее! Надо вовремя доложить, вовремя отрапортовать,
прорехи, мол, залатаем на ходу. Сроки установлены государем, какие могут
быть разговоры!
В эскадру включили разнотипные корабли. Многие из них совершенно не
годились для эскадренного боя, для дальних походов.
Экипажи щедро пополнялись резервистами, слабо обученными, незнакомыми с