"Владимир Черкасов. Наезд на актеров" - читать интересную книгу автора

холодной воды, пока не получилась тестообразная масса. Развел это стаканом
холодной водички, добавил горячей ухи. Размешал смесь и влил половину этой
оттяжки в котелок, - скомандовав:
- Опять вешаем на огонь. Как только закипит, вливаю вторую часть.
Он дождался, когда в котелке забулькало. Медленно залил туда
оставшуюся оттяжку. После второго закипания снял крышку с котелка.
- Ну вот, еще минут двадцать, и готово. Увидишь, уха будет
прозрачной, как слеза. Вот что значит - оттяжка икорная.
Катя любовалась им, Сергей это чувствовал и думал: "А как бы
понравилась ей моя основная работа? Какой-нибудь кровопролитный арест?
Бунчука-то напряги, возможно, уже подзабыла? Все же счастье, что в нашей
службе женщин почти нет. А те, что есть, - уже не женщины. Легавая работа
подминает. И как это писательницам удается врать про какую-нибудь
обворожительную бабу-следовательшу, оперативницу?! На деле-то все это
овчарки".
Уху с дымком ели благоговейно. Мишка, измученный, как все дети,
супами, и то попросил добавки.
- Дядя Сережа, а ты все знаешь? - спросил он, покоренный уловом
Кострецова и его мастерством приготовления тройной ухи.
- Почти все, - задорно ответил Сергей.
- А что еще?
- Например, про ворон.
- А что про них особенного можно знать? - недоверчиво уточнил мальчик.
- Много. Вот некоторое время назад атаковали они Кремль. Там как раз
купола церквей позолотили. Вороны и давай по ним, свеженьким, кататься.
Скатывались вниз и царапали золото когтями. Ученые не знали, что и делать.
Один придумал записать на магнитофон вороньи крики. Запустили их на весь
Кремль. А вороны, наоборот, в стаи крепче слетаются. Тогда другой знаток
вмешался и объяснил, что крики-то записали не те. С магнитофонов орали
по-вороньи "помогите!" - а не "спасайся!" Но и правильный крик потом не
помог. Пришлось развести в Кремле соколов-тетеревятников, те с вороньем
расправились.
Мишка аж рот открыл, а Кострецов продолжил:
- А на днях сижу в отделе и слышу, будто б кто-то на улице в набат
бьет. Выглянул в окно, вижу: ворона жестянку из-под лимонада изо всех сил
клювом долбает. Зачем, думаю, ей это потребовалось?! А она пробила в банке
дыру, за нее клювом ухватилась и с поклажей улетела.
Катя тоже удивилась.
- Надо же, эта она трудилась, чтобы банку ловчее подхватить. Только
зачем вороне жестянка?
- А черт ее знает, - искренне произнес Сергей. - Хотя слышал, что
таскают они себе в гнезда все блестящее. Прямо как природные воры. Там
даже серебряные чайные ложки обнаруживали. Но жестянка-то крупновата...
Мне, как оперу, воронья уголовная психология интересна.
Так они сидели под золотой монетой солнца на берегу реки, помнящей
закованного "огнепального" протопопа и пламенную староверку Морозову, и
судачили. Потом Мишка убежал снова ловить.
Сергей положил руку Кате на запястье, сжал его и проговорил ее
любимое присловье:
- Все хорошо.