"Николай Черкашин. Тайны погибших кораблей (От 'Императрицы Марии' до 'Курска')" - читать интересную книгу автора

уходило за Геркулесовы столпы, чтобы подняться утром с той стороны, где в
далекой синей мгле, за ливанскими кедрами и стамбульскими минаретами, белеют
севастопольские бастионы...


Глава вторая
ПЕРСТЕНЬ С "ПЕРЕСВЕТА"

Я был уверен, что вся эта бизертская история закончилась для меня
приношением севастопольской бухте еникеевского кортика. Я и подумать не мог,
что очень скоро она продолжится, да так, что имя "Пересвета" на многие годы
лишит меня душевного покоя и поведет в долгий путь, то печальный, то
радостный, по городам, архивам, библиотекам, домам... Я прочту никем не
придуманный и никем не записанный роман в письмах, документах, фотографиях,
сохранившихся и исчезнувших, роман в судьбах книг, моряков и их кораблей.
Я в самом деле прочитал его - под стук вагонных колес, скрип старинных
дверей, шелест архивных бумаг. Прочитал, как давно ничего не читал, - с
болью, с восторгом, с замиранием сердца. Но мне не пересказать этот роман
так, как я его пережил там - под сводами хранилищ памяти и в стенах
многолюдных ленинградских - петроградских еще - квартир, в суете чужих
столиц и благородной тиши библиотек. Попробую лишь расположить события и
встречи, открытия и находки в том порядке, в каком они мне выпали...
Вена. Апрель 1975 года
Непривычно, должно быть, выглядели наши черные флотские шинели на
улицах сухопутной Вены. Но венцы знали: к ним с визитом дружбы пришли
советские речные корабли, наследники тех самых дунайских бронекатеров, что в
апреле сорок пятого освобождали здешние берега от гитлеровцев.
Я участвовал в том походе как корреспондент "Красной звезды".
Гости в форменках были нарасхват. Бургомистр Вены дал в ратуше большой
обед в честь советских моряков. Потом отряд разбился на группы: одна поехала
на встречу с венскими комсомольцами, другая - в понтонный батальон
австрийской армии, а наша - с баянистом, танцорами и певцами - в клуб
прогрессивной эмигрантской организации "Родина". Соотечественники, осевшие в
Австрии в разные времена и по разным причинам, встретили нас радушно,
усадили за большой чайный стол. Моими соседями оказались старушка из
княжеского рода Бебутовых и немолодой - лет за семьдесят, - но весьма
энергичный, как я понял, венский юрист, назвавшийся Иваном Симеоновичем
Паленовым.
Меня интересовала Бебутова: в разговоре выяснилось, что она из рода
Багратионов. Венский юрист попытался вклиниться в нашу беседу, сообщив, что
и его прадед тоже участвовал в Отечественной войне 1812 года, оставив след в
ее истории. Однако речь шла только о Багратионе...
Улучив паузу, Паленов вдруг спросил меня:
- Простите за любопытство, откуда у вас перстень с "Пересвета"?
Подарок Еникеева я носил и по сю пору ношу на безымянном пальце левой
руки. Я коротко рассказал о встрече в Бизерте и в свою очередь спросил:
почему он решил, что перстень связан с "Пересветом"?
- Как же, как же! - обрадовался перехваченному вниманию Паленов. Вот
его удивительный рассказ.
- На русском флоте была традиция: корабельные офицеры заказывали