"Николай Черкашин. Тайны погибших кораблей (От 'Императрицы Марии' до 'Курска')" - читать интересную книгу автора

пособничество капитана английской шпионке, писем все же ему не писали, и
Тонины посылки, да тетрадные листки, испещренные большими печатными буквами,
кой-где подплывшими от слез, связывали его с родным городом единственной
спасительной нитью.
Узнав, что капитану вышло послабление и живет он вроде как вольный,
Тоня собрала свои немудреные пожитки, закрыла на все замки и запоры
хозяйскую квартиру, которую долгие годы сберегала в неприкосновенности, и
отправилась в Новосибирск, по великому жертвенному пути, накатанному еще
декабристскими женами. Впрочем, вряд ли она знала о них что-нибудь, да если
бы и знала, ведь не в подражание же кому-либо выбрала она свою
судьбу-дорогу...
А капитан и в самом деле жил почти вольной жизнью. Он даже женился на
подруге по несчастью, бывшей петербургской аристократке, женщине яркой,
красивой, образованной... Удар был столь велик, что Тоня повредилась умом и,
вернувшись в Ленинград, угодила в больницу, где и окончила свои дни через
несколько лет по причине черной меланхолии.
Медицина бывает бессильной не только против смерти, но и против любви.
Констатировав эту невеселую истину, главврач подписал свидетельство о
смерти, а письмо и фотографию, с которыми несчастная не расставалась даже в
палате, предал огню.
На дворе стоял тридцать восьмой год, и осторожный главврач не хотел
хранить письма бывших офицеров.
Каково же было его удивление, когда наутро он увидел у больничных ворот
того самого человека, чье фото он сжег! Постаревший, поседевший, в
темно-синем кителе, он шел за скромным крашеным гробом.
Тоня все-таки дождалась своего капитана...
В далеком Порт-Саиде, там, где начинается знаменитый Суэцкий канал,
стоит под сенью пальм обелиск из серого камня. На обелиске выбиты слова:
"Русским морякам, погибшим на боевом посту в январе 1917 года. Сооружен
Министерством обороны СССР в 1955 г.".
Это памятник экипажу крейсера "Пересвет".
Самое страшное из того, что может случиться на военном корабле, взрыв
артиллерийских погребов. Именно так погиб крейсер "Паллада" в октябре 1914
года: торпеда с германской подлодки U-26 сдетонировала погреба, и огромный
корабль затонул почти мгновенно. Из пятисот восьмидесяти четырех человек
экипажа не спасся никто. Всплыла лишь одна судовая икона - образ Спаса
Нерукотворного... Именно так - от взрыва погребов носовой башни погиб спустя
два года новейший русский дредноут "Императрица Мария". Именно так погиб и
крейсер "Пересвет" в конце шестнадцатого по старому стилю, в начале
семнадцатого - по новому...
Две первые катастрофы потрясли всю Россию, о них много писали и пишут
до сих пор, а вот на гибель "Пересвета" русская пресса почти не отозвалась.
То ли потому, что подобные взрывы уже перестали быть сенсацией, то ли
потому, что крейсер погиб слишком далеко от родных берегов, а может быть, и
потому, что февральский взрыв самодержавия затмил огненный столб над палубой
старого - порт-артурского еще - эскадренного броненосца, переименованного по
нуждам войны в линейный корабль, но линкором так и не ставшего...
Поход "Пересвета" повторял в миниатюре скорбный путь эскадр
Рожественского и Небогатова в географически зеркальном отражении: не с
запада на восток, а с востока на запад. "Пересвет" был последней морской