"Николай Андреевич Черкашин. Знак Вишну " - читать интересную книгу автора

в папках не оказалось, и Орест разочарованно запихивал документы в тесное
нутро сейфа. Отчеты, сводки, планы, сметные ведомости... Вдруг в чужом
иноязычном тексте промелькнули родные до боли названия: Видомль, Гершоны,
Жабинка... Еремеев открыл титульный лист, перевел длинное название: "Отчеты
о деятельности саперно-штурмовой группы "Бранденбург" при прорыве брестского
укрепленного района".
Отец!
Летом 1940 года семья командира пулеметно-артиллерийского батальона
майора Еремеева перебралась из Забайкалья в Западную Белоруссию и поселилась
в пригородной брестской деревушке Гершоны. Отцовский батальон вместе с
инженерными войсками округа рыл котлованы и бетонировал стены дотов БУРа -
брестского укрепрайона. К весне сорок первого года некоторые из них, но
далеко не все, были построены, вооружены и заселены гарнизонами.
О, как свысока смотрел Орест на одноклассников! Еще бы - все они только
играли в войну, а он знал самую настоящую военную тайну.
Отец почти перестал бывать дома. На первомайские праздники он накоротко
заскочил в Гершоны, а потом захватил с собой сына.
Командирский дот "Истра" находился в трех километрах от деревни, почти
у самой границы. Десятигранная железобетонная коробка по самые амбразуры
уходила в землю.
Отец провел его сразу в капониры и показал то, что Орест больше всего
хотел увидеть: пушки. Два 76-миллиметровых казематных орудия с укороченными
стволами выводились наружу вместе со спаренными пулеметами через массивные
стальные шары.
Потом они сидели в командирской рубке, где поблескивали окуляры
перископа. Отец позвонил вниз и распорядился принести чай, Орест не
отрывался от резиновых наглазников. В зеленоватых линзах плыл чужой берег
Буга, густо поросший ивняком, ольхой и орешником. Между кустами промелькнули
две фигуры в плащах и крутоверхих фуражках. Немцы! Офицеры в открытую
держали планшеты и показывали руками на нашу советскую сторону.
- Пап, немцы! - оторвался Орест от перископа.
- Да я на них каждый день любуюсь... Садись, чай остынет!
То была последняя их встреча. Теперь, спустя пять лет, Еремееву
казалось, что отец привез его в дот, словно предчувствуя гибель, словно
хотел показать сыну место, которое станет его могилой... Крепко обнял,
сказал на прощанье какие-то простые будничные слова:
- Дуй домой... Маме помогай. И на немецкий за лето нажми. Похоже, что
скоро понадобится.

* * *

Еремееву казалось, что он слышит бесстрастный голос человека,
составляющего отчет: "150-килограммовый заряд, опущенный через перископное
отверстие, разворачивал стены сооружения в стороны. В одном месте бетонная
крыша была отброшена от дота и перевернута".
Орест сглотнул комок, подступивший к горлу, и взял новую страницу.
Металлический голос деловито продолжал: "Защитная труба перископа имеет на
верхнем конце запорную крышку, которая закрывается при помощи
вспомогательной штанги изнутри сооружения. Разбиваемые одиночной гранатой, а
то и просто ударом приклада, они оставляли трубу незащищенной. Через трубу