"Николай Черкашин. Крик дельфина" - читать интересную книгу автора

- Передай мой привет Катарине, каналья! - Ахтияр еще любовался
дымящимся ножом, когда к нему подскочил старший помощник Рооп.
- Арестовать мерзавца! - крикнул он, стараясь держаться подальше от
окровавленного лезвия.
Стоявший рядом Барни не шелохнулся, а рослый турбинист и
негр-барабанщик - оба с мутноватыми от гашиша глазами, не сговариваясь,
заслонили стюарда. Более того, сжав кулаки, они двинулись на офицера. Рооп
отступил в ограждение рубки и быстро захлопнул стальную дверь. Пожалуй, это
и спасло его от участи Сэма-торпедиста. Рооп немедленно доложил о
происшествии командиру и был поражен равнодушным, отсутствующим взглядом
Рэйфлинта. Рэйфлинт проводил с Никой в Венеции лучшие дни жизни...
К полудню "Архелон" пришвартовался к старому сейнеру, просевшему в воду
под тяжестью ящиков и бочек чуть ли не по фальшборт.
Барни сам напросился в погрузочную партию. Он таскал тяжелые
пластиковые пакеты, контейнеры, коробки и прочие грузы с энергией человека,
разбирающего себе лаз из засыпанной пещеры. Выждав момент, когда ящиков на
палубе осталось совсем немного, Барни проскользнул в люк машинного отделения
и спрятался под пайолами в промежутке между дизелями. Он слышал, как
грохотали поверху чьи-то каблуки, как спихнули на сейнер сходню, как
взвизгнула отходная сирена... Его хватятся не скоро. С погружением
радиовахта закрывается, до опорного сеанса связи - восемь часов. За это
время портовый буксир оттащит сейнер в гавань, а уж там... Нет-нет, Барни не
так безрассуден, чтобы немедленно пробираться к Флэгги, хотя соблазн пусть
не обнять - повидать ее издалека дьявольски силен. Он уйдет в горы, в
альпийские луга и, как больной зверь чутьем выбирает себе целительную траву,
так и он будет поедать всевозможные корешки и ягоды, соскребать в пещерах
мумиё, пить родниковую воду, купаться в горячих источниках, пока эти
проклятые бронзовые пятна не исчезнут...
Барни выглянул в "бычий глаз"* и убедился, что "Архелон" исчез,
растаял, развеялся, как дурной сон, как кошмарное наваждение. Тогда он
выбрался па твиндек и пустился в дикий радостный пляс. Он подпрыгивал и орал
детскую песню.
______________
* Глухой, неотдраиваемый иллюминатор.


У Флэгги жил веселый гусь,
Он знал все песни наизусть.
Спляшем, Флэгги, спляшем!

Солнце ушло за горизонт, запахнувшись синими дымками, будто рухнул в
горы алый болид, подняв дымные вихри. В сумерках на фарватере зажглись
чьи-то ходовые огни. Барни ничуть не сомневался, что это буксир.
Это была последняя радость, дарованная ему судьбой. Оператор на
береговой станции морской стражи назвал тангенту радиовзрывателя. Двести
килограммов тротила, заложенного вдоль килевой коробки, взметнулись огненным
смерчем...

Флэгги лежала с широко открытыми глазами. С соседней подушки О'Грэгори
восхищенно разглядывал ее профиль. Он и представить себе такого не мог: