"Николай Черкашин. Крик дельфина" - читать интересную книгу автора

будет спускаться до самого дна океана, но тут шахта прервалась полутемным
гротом - боевой рубкой, где лоснились шлифованные стволы перископов, а затем
под ногами раскрылся новый зев, и Бар-Маттай погрузился в него сначала по
пояс, потом весь, пока снизу не просочился свет и обрез трубы не остался над
головой. Открыв зажмуренные глаза, он обнаружил себя посреди тесного зала,
сплошь увитого трубами, толстыми пучками разноцветных проводов. Рябили
стекла приборов, перемигивались цветные огоньки... "Черепом сатаны" назвал
для себя Бар-Маттай это место - центральный пост.
Люди в голубых свободного кроя костюмах сидели перед панелями со
шкалами и огоньками, уткнув глаза в резиновые тубусы, закрыв уши резиновыми
чашками. Похоже было, что жужжащие электрические токи входили в их тела так
же просто, как и во все эти приборы, а сами они, отдав "Архелону" свою
способность видеть и слышать, врастали в чрево корабля живыми механизмами.
Толстый человек с носом большим и гнутым, как рукоять старинного
пистолета - Бар-Маттай без труда определил в нем перса, - подскочил к
священнику.
- Ваше преподобие, ваша каюта там!
И он показал в круглый лаз, жутковато напоминавший паровозную топку.
Перс с удивительной для грузного тела легкостью нырнул в переборочный люк и,
когда пастор, придерживая черную сутану, пролез вслед за ним, наглухо закрыл
стальную круглую дверь, прижав ее кривым рычагом.
- У нас так принято, - пояснял он на ходу. - Если вода ворвется в
отсек, то у соседей будет сухо. Двери всегда перекрыты. Хе-хе... Таков
закон: отсек погибает, корабль живет.
Помещение, куда они попали, разительно отличалось от "черепа сатаны":
панели из голубого пластика выгораживали под полукруглым сводом нечто вроде
столовой. Посередине стояла машина для поджаривания кукурузы.
- Мои владения. - Перс-стюард обвел короткой рукой небольшое
пространство. - Здесь мы крутим фильмы, и тогда жареная кукуруза дядюшки
Ахти нарасхват! - словоохотливо сообщал провожатый. - По субботам устраиваем
здесь что-то вроде казино: бридж, рулетка... И тогда я готовлю пиццу.
Настоящую итальянскую пиццу! Ваше преподобие, не упустите случай
попробовать.
- Я не люблю итальянскую кухню.
- Какая жалость! А вот ваши апартаменты. Они остановились перед узкой
оранжевой дверью.
- Моя каюта напротив. У нас с вами самые роскошные места!
- Почему?
- Здесь тихо. Рядом камбуз. Значит, сытно. А потом, у миделя* меньше
качает. Правда, есть одно "но"... Да ведь вам вроде детей не заводить?!
______________
* Мидель - центральная часть корабельного корпуса, обычно самая широкая.

Бар-Маттай выжидательно посмотрел на стюарда.
- У нас с вами в ногах реактор. Я живу здесь уже третий год, и ни одна
красотка не может пожаловаться, что понесла от меня... Хе-хе!
Пастор открыл дверь и вошел... в одноместное купе спального вагона.
Только там, где обычно помещается окно, желтел глухой скат борта. Над
изголовьем узенького ложа торчал красный маховик. Бар-Маттай невольно
потрогал его рукой - надо же, над самой головой.