"Николай Черкашин. Пламя в отсеках " - читать интересную книгу автора

им был командир дивизиона живучести капитан 3 ранга Вячеслав Юдин. В 11.00
по распорядку дня был объявлен подъем для первой боевой смены, третья
готовилась к обеду. Только что вахтенный офицер капитан-лейтенант Верезгов
принял доклады из отсеков. Гортанный кавказский голос доложил из кормы:
"Седьмой осмотрен. Сопротивление изоляции и газовый состав воздуха в норме.
Замечаний нет". Это были последние слова старшего матроса Надари
Бухникашвили. По всей вероятности, он погиб сразу же, как только вспыхнул
объемный пожар. Даже не успел дотянуться до рычажка "лиственницы" -
микрофона межотсечной связи.
В необитаемом седьмом отсеке он был один. Он один лишь видел, что
полыхнуло и как... Надари Отариевич Бухникашвили, командир отделения
машинистов трюмных, специалист 1 класса, член комитета ВЛКСМ... Черноусый
худощавый парень родом из Гагры. Он не был пляжным мальчиком, каких немало
в курортном городе. Металлист, но не из "хэви метал". Руки его, привыкшие к
тяжелому металлу слесарных инструментов, умели нежно держать гитару. Она
осталась в каюте второго отсека вместе с "дембельным альбомом", для обложки
которого Надари вытачивал из плекса белого медведя на льдине и цифры
"1986-1989" - годы службы на флоте.
11.03. На пульте вахтенного механика выпал сигнал: "Температура в 7-м
отсеке больше 70°". Юдин немедленно доложил командиру.
- Аварийная тревога!
Торопливый клекот ревуна взметнул всех, кто еще просыпался. Звонки и
ревуны на боевой службе подаются лишь в крайних случаях. Учебные тревоги,
чтобы не нарушать звукомаскировку всегда скрытного плавания, объявляются
лишь голосом.
Заместитель командира дивизии капитан 1 ранга Б. Коляда, старший на
борту:
- Я выскочил из койки, натянул брюки и бросился в центральный пост.
Куртку и ПДУ надевал на бегу.
На ГКП (Главном командном пункте) уже были командир лодки капитан 1
ранга Ванин и инженер-механик капитан 2 ранга Бабенко. Бабенко лихорадочно
запрашивал аварийный отсек: "Седьмой, седьмой!.." Седьмой не отвечал. Я
спросил:
- Люди там есть?
- Старший матрос Бухникашвили. На связь не выходит.
- Командир, давай ЛОХ{2} в седьмой!
Ванин помедлил несколько секунд, надеясь, что Бухникашвили еще
откликнется. Он не хотел верить, что Надари уже нет. Командир с
лейтенантских времен знал: дать фреон в отсек, где находятся люди, все
равно что пустить газ в душегубку - верная смерть. Но Бухникашвили не
отвечал. Медлить было нельзя.
- Дать ЛОХ в седьмой! - приказал Ванин и прикусил губу. С этой секунды
можно было считать, что матроса нет в живых. Мы надеялись, что это будет
единственная жертва...
На сигнальном пульте загорелся мнемознак: "Дай ЛОХ в 7 отсек". Это
мичман Колотилин, техник группы Дистанционного управления, включил из
смежного шестого отсека станцию пожаротушения. Обычно фреон - летучая
жидкость - тушит любой огонь, накрывая очаг горения плотной газовой шапкой.
Этот добрый джинн не раз выручал подводников - и дизелистов, и
атомоходчиков. И все бы тем и обошлось, если бы пожар не разгерметизировал