"Николай Черкашин. Пламя в отсеках " - читать интересную книгу автора

Величественная глухомань - столица атомного флота. Но небо сегодня здесь
ниже, чем где бы то ни было. Гранит - чернее. Снег - мертвее...

"Будем верить..."

- Господи, как я не хотела, чтобы он уходил в этот поход!..
Ей было двадцать четыре - до сообщения о гибели лодки. Сколько же ей
сейчас? После всего пережитого?..
- Обычно я всегда его провожала. А тут не получилось: у Саши умерла
мама. И он попросил меня уехать с детьми в Ленинград, побыть рядом с отцом.
Переживали они эту смерть оба мучительно. Ольга Сергеевна умирала в
одиночестве, в реанимационной палате, перед самым Новым годом. Фронтовичка
из медсанбата, она держалась мужественно и, чтобы не омрачать своим близким
праздник, никого не позвала проститься... Саша был вне себя от горя.
Командир корабля Ванин умудрился выхлопотать ему перед самой "автономкой"
десять суток отпуска. Он приехал в Ленинград и очень боялся за отца,
который после похорон едва переставлял ноги.
"Ну вот, - признавался он мне, - была мама, чувствовал себя ребенком.
А сейчас такая пустота, что и жить не хочется. Когда на мостике один стою,
цепью себя привязываю... За борт так и тянет..." - "А мы как же без тебя?!"
- "Вот только вы и спасаете". - "Если ты не вернешься, нам тоже не жить..."
Вот в таком состоянии он и уходил. Да, еще написал мне письмо,
подробное, распорядительное, как завещание, на двух страницах, и все по
пунктам: "Детей береги, лечи на "фазенде" нашей (дом-развалюха), сетку на
забор достать, маме камень поставить..."
Ушли они. А нам, женам, выдали набор "дефицитов": тушенка, сгущенка,
чай, кофе... Мыла, правда, не было.
Ох, им многим не надо бы было уходить. У Смирнова, штурмана,
пошаливало сердце. Он на берег собирался списываться. Ткач, боцман,
переслуживал свой срок, жена просила - "не ходил бы", вопрос с жилищным
кооперативом решался...
Каждый день я ждала беды. Каждый день гадала над любым пустяком: к
счастью или к несчастью? Все приметы перебрала, какие есть. Ну прямо как
старуха-ведунья стала.
11 марта Юленька, дочка, приносит большой казенный конверт со
штемпелем войсковой части. Увидела - помертвела. Пока она ножничками
"чик-чик", у меня сердце остановилось. Выпала открытка. Читаю -
поздравление с Восьмым марта от командира корабля. У них традиция такая
была: оставлять на базе письма ко всяким праздникам. И слова такие
душевные: "Спасибо вам, наши боевые подруги, за мужество ожидания..." А я
села за стол и заплакала. Вот вам и все мужество...
Свекор утешает: "Что ж ты плачешь, глупая? Все хорошо". - "Дед, я же
не знаю, как получают похоронки!"
Тогда, в субботу, я шила на машинке новые шторы. Работало сразу все -
и телевизор, и радиоточка. Саша всегда сердился на меня за это. Но
сообщение о гибели лодки не услышала. Наверное, машинка шумела. Тут
позвонила сестра свекрови. Дед снял трубку. Чувствую, в голосе изменился,
все "да", "нет"...
"Дед, что случилось?" - "Нина звонила. Что-то после ремонта звонок не
работает".