"Николай Черкашин. Пламя в отсеках " - читать интересную книгу автора

Так погиб и Анатолий Испенков, переведя жизнь свою в свет, безо всяких
метафор. Так погиб и его коллега комдив живучести Вячеслав Юдин, положив
жизнь за живучесть всплываемой спасательной камеры. Вместе с ними до конца
исполнил свой командирский долг капитан 1 ранга Евгений Ванин.
- В спасательной камере нас оказалось пятеро: Ванин, Юдин, мичманы
Черников, Краснобаев и я, - рассказывает Слюсаренко. - Вместе с лодкой мы
проваливались на глубину под грохот ломающихся переборок...

Из бездны вод...

Этот украинский парень, наверное, и сам того не знает, что он
единственный в мире подводник, кому удалось спастись с глубины в полтора
километра.
История спасения людей с затонувших подводных лодок - это таинственная
алгебра судьбы с коэффициентами роковых случайностей и счастливых шансов.
Тут никаких формул, никаких законов. Бывало так: лодка тонула у причала и
никого не могли спасти. А то в открытом неспокойном море с предельной
глубины подводники вырывались на поверхность с криками рожденных заново.
Мичман Виктор Слюсаренко родился не в одной - в двух счастливых
рубашках...
Далеко от моря древний город Гнивань, что на винницкой земле, но и
туда дошел вкрадчивый зов стихии. Будто кто шепнул гниваньскому школяру:
"Быть тебе моряком". Подался Виктор в николаевскую мореходку, да не хватило
в метрике двух месяцев. Пошел в техническое училище - на фрезеровщика.
Профессия отнюдь не моряцкая, но все же тропку к морю паренек отыскал -
акваланг. Увлекся подводным плаванием. Благо в их ПТУ в аквалангистской
секции собрались великие энтузиасты. Да и Николаевский клуб подводных
археологов гремел на всю страну: чего только не доставали ластоногие
искатели со дна морского - старинные якоря, пушки, рынды, штурвалы,
пулеметы и каски минувшей войны.
И если разгадывать секрет слюсаренковского счастья, то не в последний
черед надо иметь в виду и эту страсть - плавать под водой, и это умение -
дышать под водой стальными легкими акваланга.
В военкомате его военный жребий решен был сразу: аквалангист? В
подводники.
В Кронштадтском учебном отряде он попал в родную стихию. Ему куда
легче, чем другим, давались и всплытия из тренировочной башни, и выходы из
затопленного отсека через трубу торпедного аппарата... Не понаслышке знал
он, как коварен сжатый водой воздух и как уберечься от подводных недугов.
Он сам искал свою судьбу. Фортуна, словно заботливая тетушка,
пристроила его после "учебки" на теплое местечко - секретчиком в штабе
дивизии подводных лодок. Лишь один раз использовал он служебное положение в
личных целях: одним из первых прочитав директиву о формировании экипажа
экспериментальной атомарины, написал рапорт о переводе в плавсостав.
Окончил мичманскую школу в Североморске и получил назначение туда, куда
добивался. И по сю пору гордится тем, что был первым мичманом, пришедшим в
экипаж "Комсомольца".
Жена, швея военторговского ателье, сшила ему морскую форму - с
иголочки. Он гордился своей новой флотской профессией - техник
электронавигационного комплекса. Это одна из самых сложных специальностей