"Николай Черкашин. Покушение на крейсер ("Искатель", 1987, № 5)" - читать интересную книгу автора

Грессер жил в третьем этаже доходного дома на Господской улице. Весь
день первого марта он просидел в квартире, леча больное горло
всевозможными полосканиями. Он не знал о митинге на Якорной, не знал, что
губернатор Кронштадта - Вирен - поднят матросами на штыки, что весь день
взбудораженные толпы ходили по кораблям, где им выдавали "драконов", и
желтоватый кронштадтский лед становился красным там, где вершился суд
скорый и беспощадный... Ничего этого он не знал, хотя и догадывался, что в
городе неладно.
А в полночь винтовочные приклады заколотили в дверь его квартиры. Он
успел набросить на плечи китель и, поразмыслив с минуту, все же открыл
дверь. Сильные руки выдернули его на площадку.
- Во какого выудили! - обрадовался рябой широкоскулый матрос. -
Сыпься вниз, гнида! Смертушка твоя пришла!
Какое счастье, что Ирина с Вадиком остались в Петрограде...
Своих, с "Тигрицы", в толпе взбулгаченных матросов он не разглядел.
Был бы кто из них, любой бы воспротивился несправедливости: капитан 2-го
ранга Грессер никогда не был "драконом". За всю войну он ни разу никого не
ударил... Ударил. Но только один раз и то за дело - сигнальщика
Землянухина. "Тигрица" шла ночью в надводном положении. Поход предстоял
опасный, Грессер нервничал, ибо лучше других знал, куда и на что они идут.
Он первым заметил веху, обозначавшую скальную банку, и вовремя успел
отдать команду на руль. Но первым заметить веху должен был сигнальщик -
она была в его секторе. И Грессер ткнул Землянухина биноклем в лицо:
- Плохо смотришь, чучело!
Эбонитовый наглазник рассек матросу бровь, но Землянухин снес тычок
как должное:
- Виноват, вашскобродь, прозевал...
- Смотри в оба! Лодку загубишь!
На том все и кончилось. И знали об этом случае только они двое -
матрос и офицер. Землянухина давно уже нет в Кронштадте - его перевели на
лодку-новостройку, так что никто не мог припомнить кавторангу ничего
дурного. Но никто и не собирался ему ничего припоминать. Ночным пришельцам
достаточно было того, что его  в ы у д и л и.
Он видел, как вниз по лестнице повели соседа - старшего лейтенанта
Паньшина. Там, во дворе, - Грессер успел заметить в лестничное окно -
жались пред матросскими штыками пятеро полуодетых офицеров.
- Дайте хоть шинель набросить! - взмолился кавторанг. - У меня
ангина.
- Иди, иди, ща мы тебя вылечим! - пообещал рябой и поддернул ружейный
погон.
Жизнь подводника приучила Грессера находить выход в считанные
секунды. И он, как всегда, нашел его, обведя затравленным, но цепким
взглядом лестницу, окно, площадку второго этажа. Дверь в квартиру Паньшина
оставалась полуоткрытой... Поравнявшись с ней, Грессер метнулся в сторону
и тут же захлопнул тяжелую дубовую створку, набросил крюк, задвинул засов.
Он успел проделать это, успел отскочить в сторону от пуль, дырявивших
дерево. В квартире никого не было. Расположение комнат Грессер знал
прекрасно, так как жил в точно таких же этажом выше, поэтому, решив, что
выбираться в окна, выходящие во двор и на улицу, одинаково опасно, ринулся
в чулан, распахнул узкую раму и очутился на крыше чайной, пристроенной к