"А.Г.Чернявская(Сост). Психология господства и подчинения: хрестоматия " - читать интересную книгу автора

уничтожить, что не удается в жизни, но зато блестяще получается на страницах
высочайше одобряемых романов, либо подчинить государству, как об этом писали
авторы антиутопий. Например, жена главного героя романа Орвелла "1984"
называла секс "нашим долгом перед партией" - он необходим для
воспроизводства населения, но удовольствия настоящему члену партии не
доставляет. Герои замятинского "Мы" получали секс как награду от
государства, которое указывало им их сегодняшнего партнера.
Диктаторское государство, основанное на лжи и насилии, стабильно и
могущественно потому, что люди его искренне поддерживают. Этот вывод крайне
неприятен для тех, кто в разных странах, переживших диктатуру, хотел бы
снять со своего народа ответственность за все происходившее, представив годы
диктатуры как непрерывный акт насилия. Но если люди - лишь невинные жертвы,
если у них не было сил сопротивляться, это значит, что они не смогут
предотвратить и будущие катастрофы и, вообще, не способны отвечать за
собственную судьбу. Вряд ли эта позиция конструктивна. Более целесообразным
представляется не отрицать факта эмоциональной поддержки диктаторской
власти, а попытаться понять причины и механизм этой поддержки.

2. Миф о верноподданных

Конечно, диктаторская власть не может рассчитывать только на любовь
подданных. Надо, чтобы люди не только любили, но и боялись. Поэтому
репрессивный аппарат диктатуры никогда не простаивает, выявляя не столько
тех, кто против режима - они все уже давно обезврежены - но тех, кто мог бы
быть против. Одновременно осуществляется широкомасштабный подкуп тех, кто
верно служил власти. Это не так трудно сделать даже в абсолютно нищей
стране, лишь бы государство имело монополию на распределение всего и вся.
Людям ведь не так важно жить хорошо, как жить лучше других.
К примеру, в советском обществе сложная система всевозможных привилегий
была заложена еще при Ленине и с тех пор только расширялась, разделяя людей
на категории. Каждый, причастный к власти, даже уборщица, работавшая в
здании райкома партии, или шофер из обкомовского гаража, что-то имел -
особую поликлинику, более дешевые продукты, возможность без очереди
приобрести билеты на поезд. В стране, где слово "купить" было анахронизмом и
оказалось вытесненным более адекватным реальности - "достать", все это было
исключительно важным. А на более высоком уровне начинались привилегии не
столько материальные, сколько психологические, являющиеся символом
принадлежности к высшей власти. Например, дача, точно такая же, как и у
чиновника рангом ниже, но расположенная в более "закрытом" поселке. Или
кабинет, такой же, как раньше, но на другом этаже или с персональным
туалетом.
Однако сколь широко ни были бы распространены системы привилегий,
большинство тех, кто поддерживает режим, не может быть ими охвачено. Они не
получают от диктатора ничего, кроме нищеты и страданий. Их любовь к
диктаторскому государству выглядит патологией и дает некоторым
исследователям основания говорить об особом человеческом типе, который и
является психологической базой диктатуры и в иных, демократических условиях,
жить не способен.
Идея специфического социально-психологического типа, который
соответствует политическому режиму диктатуры, нашла воплощение в концепциях