"Диана Чемберлен. Тайная жизнь" - читать интересную книгу автора

- Нет! - крикнула она. Я пыталась сказать:
- Мама, это мой словарь, - но слова выходили только как стон.
Руки Кайла дрожали, когда он расстегнул свои штаны и спустил их до
колен. Мама толкнула его в спину, так что его локти уперлись в стол, а
задница поднялась, и я ненавидела ее за то, что она обращается с ним
подобным образом. Я встала и схватила ее за руки.
- Мама, это был мой словарь. Словарь был мой! - сказала я.
Она оттолкнула меня и ударила Кайла ремнем. Его тело передернулось, и я
увидела красные полосы от ремня на задней стороне его ног. Я подбежала к ней
снова, пытаясь вырвать ремень из ее рук, но она схватила меня за плечо и
оттолкнула так, что я упала в угол.
Слезы уже текли по щекам Кайла.
- Ты ее еще больше злишь, Кэйт, - сказал он.
Я смотрела в глаза мамы, они были красные и горели, как глаза безумного
дракона. Он был прав. Я сделала хуже для него, поэтому я выбежала на улицу и
упала на колени, зажав уши руками. Но мне все еще был слышен звук ремня, и я
насчитала одиннадцать ударов, пока меня не вырвало цыпленком. А она все еще
избивала его. Я хотела, чтобы она умерла, прямо здесь, на кухне. Я
ненавидела ее так сильно!
После того, как Ма и папа легли в кровать, я принесла Кайлу аспирин. Он
лежал на животе, и хотя он лег в постель сразу после ужина, я знала, что он
не сомкнул глаз. Я опустилась на колени рядом с ним, в то время, как он
изогнул спину дугой, чтобы попить воды. В нашей комнате было холодно, но он
накрывался только простыней, потому что от одеяла ему было слишком больно.
Я подумала, что мне следует осмотреть его ноги, может быть смазать их
йодом, но он сказал, что этого не нужно. Он не хотел, чтобы я видела, что
она сделала с ним, тем более, что это полагалось мне.
Я сидела на полу, рассматривая его лицо в лунном свете, проходящем
через окно. Он выглядел так же, как я, только люди говорили, что он
красивый, а обо мне так не говорили, разве только, что у меня красивые
волосы. Наши волосы были одинакового цвета, как пшеница, а его были
по-настоящему густыми. Но мои были очень, очень длинными, доставая мне до
талии. Мама подстригала их немного каждый раз, когда луна была полной, чтобы
они росли быстрее. Люди иногда их трогают, как будто бы не могут удержаться,
но никогда много не говорят о моем лице. У Кайла и у меня, у обоих, голубые
глаза и слишком много веснушек, которые лучше выглядят на мальчике, чем на
девочке, и у нас обоих по-настоящему длинные ресницы. Я сидела на полу нашей
комнаты, глядя на ресницы Кайла, когда он заснул. Они были влажные и
слиплись в четырех или пяти местах, отчего мне хотелось кричать. Я
оставалась рядом с ним с головой у края матраца до первого проблеска в окне,
когда поняла, что лучше мне вернуться в мою постель, пока мама не придет за
простынями.

1 мая, 1941 г.
Сегодня миссис Ренфрью прочитала вслух один из моих рассказов и затем
сказала перед всеми, что я одна из наиболее интеллектуальных учащихся и
лучшая писательница из числа тех, кого она когда-либо обучала. Все
уставились на меня, и мое лицо стало таким горячим, что от него могли
загореться волосы. В перерыве Сара Джейн назвала меня учительской любимицей,
и все стали говорить это, пока не устали, и вышли во двор без меня: