"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Девичьи игрушки " - читать интересную книгу автора

даже не вскочила.
Зато вскочил Зайцев, выхватывая пистолет...
Дальше последовали несколько не самых приятных минут.
Нина надрывалась, кошка вопила, кукушка в часах тоже орала благим
матом, а Вадим как дурак стоял у входа, не зная, что делать, и лишь водя
глазами.
Казанский, наверное, совершенно одурев, принялся ловить кошку и
умудрился прищемить ей хвост.
Сконфуженный донельзя Зайцев, спрятав пистолет, присоединился к
Хасикяну в деле успокоения жрицы.
Затем все стражи порядка, чертыхаясь, изучали эти самые часы -
сделанные под старину и напоминающие висящую на стене соседней комнаты копию
избушки Бабы-Яги.
Пришедшая в себя Нина гладила и успокаивала Барсика - такое имя носил
домашний питомец Монго, оказавшийся маленьким котиком сиамской породы. Потом
она заплакала, целуя Барсика и повторяя: "Осиротели мы, маленький!"
Потом Савельев не глядя сунул протокол Варваре и распрощался с ней.
Наконец - машина спецмедслужбы застряла в пробке и еще четыре часа они
сидели в этом жутковатом доме, чтобы сдать мертвеца, при этом слушая
всхлипывания Нины.
Потом позвонила Лидия Ровнина и сообщила, что добраться не может.
Виновата была та же самая пробка, и Савельев, мысленно посылая "леди Ровену"
подальше, назначил ей явиться завтра (то есть уже сегодня) в управление.
Потом...
Спать уже не хотелось, но Вадим героически пытался заснуть - потому как
день предстоит, видать, тяжелый.

Глава 4
ОДА ПРИАПУ

Санкт-Петербург, зима 1758 г.
И зачем он тогда выкрикнул "слово и дело"? Наверное, с перепугу. Да и
подставлять спину под розги не хотелось. Ведь всего десять дней как был бит
за непотребство, учиненное им в доме университетского ректора
Крашенинникова.
Вообще же господам студиозусам частенько доставалось на орехи. А ему в
особенности.
С того самого дня, когда в мае сорок восьмого года Иван, ученик
Александро-Невской семинарии, а с ним еще четверо парней его возраста были
зачислены в учрежденный при Академии университет, начались хождения по
мукам.
В семинарии что? Зубрежка да молитвы. Шибко не побалуешь.
Университет - дело иное. Храм наук и учености. Вместо долгополой рубахи
Ивана обрядили в штаны с камзолом, зеленый кафтан, чулки с башмаками,
треугольную шляпу. А главное, дали шпагу с портупеей.
Он был вне себя от гордости. Видели б его тятенька с сестрицей (матушку
к этому времени уже Господь забрал). Вольность! Вольность! Вот о чем
мечтается в шестнадцать лет.
Однако не тут-то было. Видать, и университетское начальство помнило о
своих молодых летах и многочисленных соблазнах, подстерегающих пылких юношей