"Джеймс Х.Чейз. Роковая женщина" - читать интересную книгу автора

меня. - Ты поможешь с ожерельем, Ларри?
"Ну и нахал, черт его дери, - подумал я, - ведь он знает, что без
меня не сможет ни сделать ожерелье, ни уговорить миссис Плессингтон
расстаться с колье за такую возмутительную сумму. И тем не менее,
собираясь получить гигантский барыш и выкинуть Тома Льюиса из сделки, он
предлагает мне жалкие два процента".
- Ты знаешь, на меня можно положиться, - ответил я.
Во время полета в воздушном такси, обдумывая, как украсть колье без
риска, я испытывал угрызение совести из-за Сиднея, потому что в случае
успешного выполнения моего плана ему предстояло понести ущерб, но теперь,
когда он показал свою алчность, упреки совести утихли. Скажи он мне:
"Слушай, Ларри, давай поделимся поровну. Ты берешь на себя всю работу, а я
предоставляю капитал", - и я отказался бы от своей затеи. Но раз он
проявил себя таким проклятым жадюгой и эгоистом, предложив мне только два
процента, я, не сходя с места, решил осуществить свой план. Ему наплевать
на миссис Плессингтон, так чего же мне беспокоиться о Сиднее.
Сцену, которую мне устроила миссис Плессингтон, лучше забыть. Она не
назвала Сиднея вором прямо, но это подразумевалось. Она плакала и
заламывала свои голые руки. Она неистово металась по просторной комнате,
выставляя себя в самом нелепом виде. Она обвинила меня во лжи, напомнив
мне, как я уверял ее, будто бриллианты никогда не теряют ценности. На это
я возразил, что колье придется разломать, и, если она подождет с год или
около того, я обеспечу ей не менее полутора миллионов за камни и платину,
но, поскольку она требует денег сразу, Сидней не может предложить ей
больше. Наконец она утихомирилась. Что ни говори, на три четверти миллиона
долларов не начихаешь, особенно если теряешь не свои деньги. До сих пор ей
не приходило в голову, что попытка продать колье в теперешнем виде
неизбежно приведет к огласке, и это соображение в конце концов укротило
ее. Она сказала, что примет чек, подписанный Сиднеем, который я держал
наготове, но добавила, что никогда больше не будет иметь дел с фирмой
"Льюис и Фремлин". Я сделал несколько приличествующих случаю замечаний,
хотя мне было наплевать на это. И тут она выкинула нечто столь
неожиданное, что я на какой-то момент онемел.
- Вы должны по крайней мере отдать мне стеклянное колье, - сказала
она. - Хотя бы это вы обязаны сделать! Если муж когда-нибудь захочет
взглянуть на колье, я смогу показать ему имитацию. Он не заметит разницы.
Она, естественно, не знала, что стеклянное колье было осью, вокруг
которой вращался мой план получения двух миллионов. Пять лет назад, после
того как Сидней доставил настоящее колье миссис Плессингтон, он спросил у
меня про стеклянный макет. В Сиднее была жилка скупости, и он терпеть не
мог лишних трат. Я сказал, что оно сейчас в офисе. Сидней поинтересовался,
нельзя ли вернуть его Чану в обмен на кредит в три тысячи долларов. Я
гордился колье, как своим творением, в тот момент мне повезло на бирже, и
я чувствовал себя богачом. Я сказал, что верну копию Чану и спрошу,
сколько он за нее предложит, но сделал иначе. Я сохранил колье в качестве
сувенира. Когда Сидней опять спросил про него, я сказал, что Чан заплатил
мне две тысячи пятьсот долларов, и дал ему свой личный чек. И вот теперь
миссис Плессингтон требовала копию. Справившись с секундной
растерянностью, я заявил, что ее сломали и использовали камни для других
макетов. Услышав такое, она едва не лопнула от злости и принялась