"Джеймс Х.Чейз. Перемените обстановку" - читать интересную книгу автора

Дженни появлялась, бросала на стол желтые формуляры, озабоченно
спрашивала, нет ли у меня каких-нибудь затруднений, и снова убегала. Меня
поражало, как она может поддерживать такой темп. И еще мне казалось
странным, что она вечно носит одно и то же невзрачное платье и не
заботится о своей внешности.
Я перепечатывал сводки, классифицировал их, заносил на карточки и
продолжал наводить порядок в картотеке...
Очевидно, разошелся слух, что я стал официальным помощником, потому
что старые, увечные и немощные стали приходить ко мне со своими заботами.
Большинство пыталось надуть меня, но я спрашивал у них фамилии и
адреса, вкратце записывал суть их жалоб и обещал поговорить с Дженни.
Когда в их бестолковые головы просачивалось, что им не удалось меня
обвести, они начинали обращаться со мной по-приятельски и дня четыре мне
это нравилось, пока я не обнаружил, что их болтовня не дает мне работать.
После этого я не давал им засиживаться.
К своему удивлению я находил, что мне нравится этот странный контакт
с миром, о существовании которого я раньше не догадывался. Для меня
явилось полной неожиданностью письмо от Сидни Фремлина, в котором он
спрашивал о моих успехах и когда я собираюсь возвращаться в Парадайз-Сити.
Лишь читая письмо, я осознал, что забыл Парадайз-Сити, Сидни и
шикарный магазин с его богатой клиентурой. Вряд ли имело смысл описывать
Сидни мои занятия в Люсвиле. Скажи я ему о них, от слег бы в постель от
отчаяния, и потому я написал, что думаю о нем (я знал, как он обрадуется
этому), что мои нервы по-прежнему в плохом состоянии, что Люсвил обеспечил
мне перемену обстановки и что я скоро снова ему напишу. Я надеялся этим
успокоить его, примерно, на неделю.
На шестой день все переменилось.
Я пришел в офис, как обычно, около девяти. Входная дверь была открыта
настежь. С первого взгляда было ясно, что замок сломан. Плоды моих
шестидневных трудов, старательно отпечатанные сводки и карточки были
грудой свалены на пол и облиты смолой. Нечего было и думать что-нибудь
спасти смолу ничем нельзя было смыть.
На столе красовалась надпись, сделанная моим красным фломастером:
"Дешевка, убирайся домой".
Меня удивила собственная реакция. Думаю, обычный человек испытывал бы
гнев, чувство безнадежности, а может быть бессилия, но я реагировал иначе.
Я похолодел и на меня нахлынула неведомая до тех пор злоба. Я посмотрел на
свою работу, погубленную глупым, злым юнцом, и принял его вызов: "Ты со
мной так, и я с тобой так же".
На уборку ушло все утро. Я торопился, не желая, чтобы Дженни узнала о
случившемся. К счастью, этот день отводился у нее для посещений, и я не
ожидал ее раньше пяти часов вечера. Я принес банку бензина и отчистил пол
от смолы. Испорченные сводки и карточки я снес в мусорный бак.
Появлявшимся несколько раз старушкам я говорил, что у меня нет для
них времени. Они изумленно смотрели на погром и уходили. Одна из них,
толстуха, лет под семьдесят, задержалась в дверях и наблюдала, как я
отмываю пол.
- Я сделаю это, мистер Ларри, - сказала она. - Я к этому привычней.
Наверно злость в моем взгляде, когда я поднял голову, испугала ее.
Она ушла.