"Светлана Чехонадская. Кто стучится в дверь " - читать интересную книгу автора

своего салона красоты очень часто, и здесь уже к этому привыкли. Ее крики не
отражались на размере чаевых, к тому же, больше половины клиентов салона
обладали точно таким же, как у Катаевой, характером. Администратор понимала,
что за укладку в двести долларов человек имеет право покричать вволю. Здесь
уважали только таких посетителей: очень редкие вежливые, забредающие сюда по
рекламе, сразу же просвечивались насквозь со всеми своими полупустыми
карманами (глаз у администратора был рентгеновским) и на их испуганный отказ
сделать еще и маникюр с педикюром (шестьдесят долларов плюс девяносто) весь
салон презрительно цыкал.
Деньги доставались всем этим парикмахерам, массажистам и маникюршам
нелегко, и деньги в итоге не очень большие (все-таки очередь в салон не
выстраивалась), но их представления о том, что и сколько стоит, стало
каким-то вывернутым. Словно бы они по утрам входили в кривой мир, где
нарушены законы логики, где не действует таблица умножения и законы
сложения. Они перенимали тон своих клиентов и начинали говорить так же, как
и те: "Ну не за триста же баксов сапоги покупать! Я же не школьница!" Они
верили, что логика мира именно такова, что деньги именно столько и стоят. Но
вот что происходило потом, после их возвращения в нормальный мир, где они
были все-таки нормальными и небогатыми людьми (в отличие, скажем, от Ольги
Васильевны Катаевой) - как-то, наверное, все переключалось в их голове,
как-то становились съедобными дешевые окорочка и пригодными для жилья
комнаты съемных хрущевок... А ведь вряд ли такие переключения туда-обратно
проходят бесследно для психики...
Впрочем, и Ольга Васильевна не так уж безболезненно возвращалась из
мест, где она швырялась бумажками в сто долларов... Ее материальный уровень
сильно понизился в последние два года.
Каталог "Каррера и Каррера", присланный по почте, даже не был раскрыт
(чтобы не расстраиваться), приглашение на презентацию новой коллекции сумок
"Луи Виттон" - разорвано (собака при этом получила сильный пинок в зад,
чтобы не путалась под ногами) - в глаза Ольге Васильевне глянула бедность.
- К Виталию Сергеевичу заедем? - осторожно спросил шофер.
- Сколько сейчас?
- Три уже.
- Он спит...
"Вот сука! - подумал шофер словами маникюрши, но на молдавском языке. -
Пока деньги давал, был хороший муж. Теперь, когда заболел, его можно по
боку".
Шофер был неправ. Ольга Васильевна и раньше не любила своего мужа.
- Езжай давай! - крикнула она шоферу. - Что ты стоишь?! У тебя с каждым
днем реакции все более замедленные! Если ты в спячку зимой ложишься, так
предупреждай заранее!
Шофер растерянно посмотрел на нее. Дорогу им перегородил "фольксваген"
с плечистым парнем с рулем.
Аникеев, действительно, прокатился за Катаевой от ее дома до салона
красоты. Он бы катался еще, но характер Ольги Васильевны стал ему ясен сразу
же. Ругань в парикмахерской доносилась до его открытого окна каждым своим
словом, а тут еще маникюрша с массажисткой вышли покурить (удивительно, но
про ее трудности, несмотря на разбрасываемые доллары, они уже догадывались и
с удовольствием их обсудили). Дальнейшие наблюдения становились излишними.
Он теперь знал, что это за женщина и как с ней разговаривать.