"Светлана Чехонадская. Кто стучится в дверь " - читать интересную книгу автора

- Ладно... - Борисов вздохнул, дописал последние слова, поставил точку.
Потом он передвинул бумагу на другой край стола, чтобы Ледовских подписал
ее.
Уже через два часа копия этой бумаги, проделав путь в несколько
километров, легла на стол Григорьева. Тот отложил бы ее на денек-другой, но
полковник Левицкий еще в понедельник просил ознакомить его именно с
показаниями брата убитого художника. "Сгоняй к шефу" - сказал Григорьев
стажеру, протягивая прозрачную папку с написанным от руки текстом.
Левицкий отхлебнул (как и представлялось Анюте) чай из стакана с
подстаканником, внимательно прочитал принесенные показания и от удивления
чуть не поставил подстаканник мимо стола.
"А не пошутила ли Анюта?" - такая у него пронеслась мысль. Слишком уж
расходилось рассказанное ею с этим текстом, буквально-таки излучающим
искренность и желание помочь следствию.

Ольга Васильевна Катаева заметила, что за ней следят, в Сокольниках.
Она вышла из салона красоты, все еще бурля по поводу ссоры с парикмахером, и
обратила внимание на "фольксваген", который видела часа три назад возле
собственного дома. В машине сидел молодой человек с очень широкими плечами.
Было не понятно, действительно у него такие плечи или широкими их делает
пуховик. Зато было сразу видно, что молодой человек и не думает скрывать
свой интерес к Ольге Васильевне.
- Давно этот здесь стоит? - спросила Ольга, садясь рядом со своим
шофером.
- Какой этот? - с акцентом спросил шофер. Он у них был молдаванин (хотя
сам называл себя румыном), и работал не только шофером, но и нянькой,
садовником, дворником, посыльным... В последнее время денег стало меньше, и
штат прислуги заметно поубавился.
- Ну вот этот! - сразу закипела Ольга. - Вот этот! Ты не видишь, что он
за нами с утра ездит?!
- Да? - удивился шофер. - Ну что, куда теперь?
Все словно сговорились против Ольги Васильевны. Все, все крутились
вокруг нее, встречались ей на пути, просто проходили мимо с единственной
целью - раздражать, портить жизнь. Даже лучший парикмахер, победитель
международных конкурсов, получающий от нее сто долларов по прейскуранту и
сто - на чай, даже он специально уложил ее как-то так, что лицо стало толще,
и старее, и отечнее. "Ну неужели даже за сто долларов я не могу получить ту
укладку, которую хочу?! - кричала она, отпихивая руку администратора с
холодным и совершенно невкусным кофе (растворимым! растворимым!! за такие
деньги - растворимым!!!) - Даже на муниципальных курсах для парикмахеров,
где они практикуются на ветеранах войны, укладывают лучше! Да что же это за
страна! Ну когда-нибудь здесь будут работать?! Не болтать, не строить из
себя Жаков Дессанжей, а работать!!!" - так кричала Ольга Васильевна, не
работавшая в своей жизни ни единого дня.
"Вот сука! - беззлобно сказала маникюрша массажистке. Обе сидели за
стенкой и, хотя все слышали, были для Ольги Васильевны недоступны. - Рожа,
видите ли, отечная! Опять ботоксом обкололась, вот у нее отеки в глаза и
пошли!" "Луноликая наша!" - ответила массажистка маникюрше, и они уткнулись
носами в массажный стол, чтобы вдоволь насмеяться.
Надо сказать, что с такими скандалами Ольга Васильевна выходила из