"Светлана Чехонадская. Кто стучится в дверь " - читать интересную книгу автора

Из осмотра места происшествия:
"...на вид тридцати-тридцати пяти лет, худощавого телосложения, рост
примерно 180 см, блондин... Смерть наступила предположительно в
16.00-16.30... Следов борьбы не обнаружено. Тело лежит на полу, лицом вниз,
на ковре многочисленные пятна крови, следов волочения тела нет... Комната, в
которой найден убитый, предположительно является мастерской. На верстаках
стоят многочисленные банки с красками, растворителями, использованными
кистями. В углу стоит рулон холстов. У стены - две незаконченные картины
религиозного характера... Смерть наступила от удара в сердце острым узким
металлическим предметом, похожим на пику. Подобных предметов в доме не
обнаружено..."
- Михаил Сергеевич! - негромко сказал лейтенант. - Ледовских пришел. Он
в коридоре сидит. Позвать?
Борисов отложил в сторону протокол, кивнул головой. Спустя несколько
секунд в кабинет зашел молодой парень в джинсах и дубленке. Вид у него был
утомленный, но вполне собранный.
- Григорий? - доброжелательно спросил Борисов. - Присаживайся.
Ледовских сел напротив него, оглянулся по сторонам, сказал: "жарко у
вас", стал расстегиваться.
- Давай пропуск сразу подпишу. - Борисов протянул руку за повесткой,
коснулся при этом пальцев Ледовских.
- Какие холодные! - сказал он. - А говоришь: жарко.
Даже скупое описание убитого художника, данное в протоколе места
происшествия, позволяло считать, что он был совсем не похож на своего
двоюродного брата. Погибший был худым и высоким блондином, этот - полноватым
шатеном среднего роста. Несмотря на юный возраст ("19 лет" - быстро заглянул
Борисов в бумаги), у него уже намечалось брюшко и виднелись залысины по
бокам лба. Кожа на щеках и лбу была нечистой, всю ее покрывали красные и
розовые пятна.
Парень неторопливо повесил дубленку на спинку стула, поднял голову и
посмотрел на следователя с непонятным выражением: то ли усмешки, то ли
злости.
- Холодные руки, говорите?.. - спросил он. - И что это значит? Что
больше подозревать некого? Один я подхожу?
- Да и ты не очень подходишь, - признался Борисов. - Твой брат был не
самый богатый...
И опять что-то неуловимое мелькнуло в глазах Ледовских. Следователь
осекся, но цепляться было не за что. Усмешка (или злость?) исчезла из глаз
свидетеля - они снова стали утомленными и сосредоточенными.
- Дом-то, оказывается, ему не принадлежал, - сказал Борисов.
- Не принадлежал. Это ему церковь выделила казенное жилье...
- Давно?
- Да как стал у них там все расписывать... Года два уж... Там раньше
священник жил, потом ему квартиру в Мытищах дали, а этот дом освободился.
Развалюха, а не дом. Ни газа, ни канализации. Но Игорю это до лампочки
было... Он неприхотливый.
- И квартиры своей у него не было?
- Комната была. Но не его - муниципальная. Мне не достанется, к
сожалению... Она, в основном, закрытая стояла. Он там редко появлялся, не
любил Москву... Мамаша его спилась, когда он еще маленький был. Они тогда