"А.П.Чехов. Барон" - читать интересную книгу автора

хохочут и аплодируют. Они принимают его за актера.
- Браво, браво! - говорят они. - Вы прелестно загримировались! Какая у
вас смешная рожица! А где вы достали такой оригинальный костюм?
Бедный барон! Люди не могут допустить, что он имеет собственную
физиономию!
В уборной он наслаждается созерцанием сверил или же, если нет светил,
осмеливается вставлять в чужие речи свои замечания, которых у него очень
много. Замечаний его никто не слушает, потому что они всем надоели и
попахивают рутиной; их пускают мимо ушей без всяких церемоний. С бароном
вообще не любят церемониться. Если он вертится перед носом и мешает, ему
говорят: убирайтесь! Если он шепчет из своей будки слишком тихо или слишком
громко, его посылают к чёрту и грозят ему штрафом или отставкой. Он служит
мишенью для большинства закулисных острот и каламбуров. На нем смело можно
пробовать свое остроумие: он не ответит.
Прошло уже двадцать лет с тех пор, как его начали дразнить "бароном",
но за все эти двадцать лет он ни разу не протестовал против этого прозвища.
Заставить его переписать роль и не заплатить ему - тоже можно. Всё
можно! Он улыбается, извиняется и конфузится, когда наступают ему на ногу.
Побейте его публично по морщинистым щекам, и, ручаюсь вам честным словом,
он не пойдет с жалобой к мировому. Оторвите от его замечательного, горячо
любимого сюртука кусок подкладки, как это сделал недавно jeune premier,
(77) он только замигает глазками и покраснеет. Такова сила его забитости и
смирения! Его никто не уважает. Пока он жив, его выносят, когда же умрет,
его забудут немедленно. Жалкое он создание!
А между тем было когда-то время, когда он чуть было не сделался
товарищем и братом людей, которым он поклонялся и которых любил больше
жизни. (Он не мог не любить людей, которые бывают иногда Гамлетами и
Францами Моор!) Он сам едва не стал артистом и, наверное, стал бы им, если
бы не помешал ему один смешной пустяк. Таланта было много, желания - тоже,
была на первых порах и протекция, но не хватило пустяка: смелости. Ему
вечно казалось, что они, эти головы, которыми усеяны все пять ярусов, низ и
верх, захохочут и зашикают, если он позволит себе показаться на сцене. Он
бледнел, краснел и немел от ужаса, когда предлагали ему подебютировать.
- Я подожду немного, - говорил он.
И он ждал до тех пор, пока не состарился, не разорился и не попал, по
протекции, в суфлерскую будку.
Он стал суфлером, но это не беда. Теперь уж его не выгонят из театра
за неимение билета: он должностное лицо. Он сидит впереди первого ряда,
видит лучше всех и не платит за свое место ни копейки. Это хорошо. Он
счастлив и доволен.
Обязанность свою исполняет он прекрасно. Перед спектаклем он несколько
раз прочитывает пьесу, чтобы не ошибиться, а когда бьет первый звонок, он
уже сидит в будке и перелистывает свою книжку. Усердней его трудно найти
кого-либо во всем театре.
Но все-таки нужно выгнать его из театра.
Беспорядки не должны быть терпимы в театре, а барон производит иногда
страшные беспорядки. Он скандалист.
Когда на сцене играют особенно хорошо, он отрывает глаза от своей
книжки и перестает шептать. Очень часто он прерывает свое чтение криками:
браво! превосходно! - и позволяет себе аплодировать в то время, когда не