"Антон Павлович Чехов. Тапёр" - читать интересную книгу автора

поговорила! Спасибо Марфе Степановне, шепнула ей, а то бы она, чего
доброго, и под ручку с ним бы прошлась... Теперь и совестно, да уж поздно:
слов не воротишь"... А? Каково?
- И девчонка глупа,- говорю я Рублёву,- и старуха глупа. Не стоит и
внимания обращать...
- Я и не обратил внимания... Только смешно и больше ничего. Я давно уж
привык к таким пассажам... Прежде, действительно, больно было, а теперь -
плевать!
Девчонка глупая, молодая... её же жалко! Сажусь я и начинаю играть
танцы...
Серьёзного там ничего не нужно... Знай себе закатываю вальсы,
кадрили-монстры да гремучие марши... Коли тошно твоей музыкальной душе, то
пойди рюмочку выпей, и сам же взыграешься от "Боккаччио". 5 - Но в чём
собственно скандал?
- Трещу я на клавишах и... не думаю о девочке... Смеюсь и больше
ничего, но...
ковыряет у меня что-то под сердцем! Точно сидит у меня под ложечкой
мышь и казённые сухари грызёт... Отчего мне грустно и гнусно, сам не
пойму... Убеждаю себя, браню, смеюсь... подпеваю своей музыке, но саднит
мою душу, да как-то особенно саднит... Повернёт этак в груди, ковырнёт,
погрызёт и вдруг к горлу подкатит, этак... точно ком... Стиснешь зубы,
переждёшь, а оно и оттянет потом же опять сначала... Что за комиссия! И,
как нарочно, в голове самые что ни на есть подлые мысли... Вспоминается
мне, какая из меня дрянь вышла... Ехал в Москву за две тысячи вёрст, метил
в композиторы и пианисты, а попал в тапёры... В сущности, ведь это
естественно... даже смешно, а меня тошнит...
Вспомнился мне и ты... Думаю, сидит теперь мой сожитель и строчит...
Описывает, бедняга, спящих гласных, булочных тараканов, осеннюю
непогоду...
описывает именно то, что давным-давно уже описано, изжёвано и
переварено...
Думаю я, и почему-то жалко мне тебя... до слёз жалко!.. Малый ты
славный, с душой, а нет в тебе этого, знаешь, огня, желчи, силы... нет
азарта, и почему ты не аптекарь, не сапожник, а писатель, Христос тебя
знает! Вспомнились все мои приятели-неудачники, все эти певцы, художники,
любители... Всё это когда-то кипело, копошилось, парило в поднебесье, а
теперь... чёрт знает что!
Почему мне лезли в голову именно такие мысли, не понимаю! Гоню из
головы себя, приятели лезут; приятелей гоню, девчонка лезет... Над
девчонкой я смеюсь, ставлю её ни в грош, но не даёт она мне покоя... И что
это, думаю, за черта у русского человека! Пока ты свободен, учишься или
без дела шатаешься, ты можешь с ним и выпить, и по животу его похлопать, и
с дочкой его полюбезничать, но как только ты стал в мало-мальски
подчинённые отношения, ты уже сверчок, который должен знать свой шесток...
Кое-как, знаешь, заглушаю мысль, а к горлу всё-таки подкатывает...
Подкатит, сожмёт и этак... сдавит... В конце концов чувствую на своих
глазах жидкость, "Боккаччио" мой обрывается и... всё к чёрту. Благородная
зала оглашается другими звуками... Истерика...
- Врёшь!
- Ей-богу...- говорит Рублёв, краснея и стараясь засмеяться.- Каков