"Джон Чивер. Буллет-Парк" - читать интересную книгу автора

"А в прошлый четверг она вдруг заговорила,- сказал директор.- Сиделка
пришла ее кормить, и она сказала: "Меня запихнули в какую-то нору". Только,
конечно, не так внятно. Ну, вот мы и пришли".
Дверь за директором закрылась.
"Мама, мама..." - позвал Нейлз.
Он смотрел на розовую кожу, просвечивающую сквозь седину, и на зубы,
лежавшие в стакане на тумбочке. Грудь ее чуть-чуть вздымалась, левая рука
скользила по одеялу. Нейлз умолял врача не мешать ей (как он выразился)
умереть, но врач ему резонно ответил, что в его обязанности входит спасать
людей от смерти. Инертное, изможденное, безучастное ко всему тело,
распластанное перед Нейлзом, все еще хранило свою власть над ним.
Превосходная, добрая, порядочная и заботливая жена и мать,- за что ей выпало
такое жестокое и унизительное умирание? Несправедливость эта поколебала веру
Нейлза в разумность сущего. Казалось бы, в награду за свою прекрасную жизнь
его мать заслуживала легкой смерти, и ее уход из этой жизни должен быть
исполнен достоинства и грации. Апостольское речение о том, что смерть есть
возмездие за грехи, он толковал буквально: злым - болезни, праведным -
здоровье. Инертная масса, лежавшая перед ним, опровергала эти наивные
представления. Мать шевельнула рукой, и Нейлз заметил, как на пальцах ее
сверкнули бриллианты. Видно, сиделка, играя в куклы, надела ей все ее
кольца.
"Мама,-повторил Нейлз.- Мама, чем я могу тебе помочь? Хочешь видеть
Тони? Или Нэлли?"
Увы, это был разговор с самим собой.
Нейлз погрузился в воспоминания об отце. Это был отличный охотник,
удачливый рыбак, выпивоха и душа общества. Однажды, когда Нейлз еще учился
на первом курсе, он приехал домой на каникулы вместе со своим товарищем.
Нейлз преклонялся перед своим другом и гордо представил его отцу,
встречавшему их на станции. Старик, однако, кинул на его приятеля быстрый и
презрительный взгляд и только покачал головой, словно дивясь дурному вкусу
сына. Нейлз думал, что они поедут домой, где их ждет обед, но вместо этого
отец повез их в ресторан при гостинице. На эстраде играл духовой оркестр,
между столиками танцевали пары. Когда отец начал заказывать обед, Нейлз
вдруг понял, что он в дымину пьян. Он заигрывал с официанткой и, пытаясь ее
ущипнуть, опрокинул стакан с водой. Когда же оркестр принялся играть
"Мыльные пузыри", он вышел из-за стола, пробрался между танцующими, вскочил
на эстраду и, выхватив у дирижера палочку, принялся ею размахивать. Всем это
казалось очень забавным. Всем, кроме Нейлза, который, будь у него под рукой
револьвер, всадил бы пулю в кривлявшуюся фигуру отца.
Старик встряхивал своими седыми космами, изгибался, подпрыгивал, то
требуя от оркестра фортиссимо, то вымаливая у него пианиссимо,- словом,
показал блестящую пародию на дирижера. Это был его коронный номер в клубе.
Оркестранты смеялись, дирижер смеялся, официантки, опустив подносы на стол,
смотрели на представление, а бедный Нейлз с каждой минутой погружался все
глубже в трясину своего позора. Разумеется, он мог бы сесть с товарищем в
такси и поехать домой, но это осложнило бы его и без того довольно шаткие
отношения с отцом. Извинившись перед товарищем, Нейлз пошел в туалет и
склонился над раковиной. Только так он и мог выразить свое горе. Когда он
вернулся, спектакль уже кончился, и отец допивал третью или четвертую порцию
виски. Наконец они кое-как пообедали и поехали домой. Отец заснул в такси.