"Джон Чивер. Семейная хроника Уопшотов" - читать интересную книгу автора

внимания на эти предостережения и продолжает мирно спать в своей старинной
кровати под нависшим над ней дамокловым мечом. Это не означает, что вся ее
мебель ненадежна, как мебель на Западной ферме, но у нее в доме есть
несколько стульев, которые, если вы по неведению сядете на них, развалятся
и повергнут вас на пол. Большая часть ее обстановки принадлежала Лоренцо,
и многие предметы были куплены во время путешествий в Италию, ибо он
чувствовал, что Новый Свет, где он живет, создан людьми эпохи Возрождения.
Пыль, лежащая на всем, - это такая же пыль, какая бывает во веем мире, но
запах соленых болот, соломенных матов и древесного дыма - это дыхание
Сент-Ботолфса.
Сегодня утром Гонору разбудил гудок поезда, прибывающего на станцию в
семь восемнадцать; спросонок она приняла этот звук за трубный глас
архангела. Она была очень набожна и с энтузиазмом вступала во все
религиозные организации Травертина и Сент-Ботолфса, чтобы затем с горечью
их покинуть. Услышав поезд, она представила себе ангела в белоснежном
одеянии, с изящной трубой. Это за ней, весело подумала она. Ее призывают к
какому-то необыкновенному делу. Она всегда этого ждала. Она поднимает
голову с подушки, чтобы услышать весть, и в это время поезд снова гудит.
Она мысленно видит теперь локомотив вместо ангела, но не слишком
разочарована. Она встает, одевается и нюхает воздух, который пахнет как
будто бараньей отбивной. Она спускается к завтраку с хорошим аппетитом.
Она идет, опираясь на палку.
В это июльское утро у нее в столовой горит камин, и она греет перед ним
руки, чтобы выгнать холод старости из своих костей. Мэгги, ее кухарка,
приносит и ставит на стол закрытое блюдо, и Гонора, ожидавшая бараньи
отбивные, разочарована при виде окуня. От этого она приходит в сильное
раздражение, ибо подвержена тяжелым приступам раздражения, ночным потам и
другим формам расстройства нервов. Ей незачем признаваться в этих немощах,
так как, почувствовав себя нехорошо, она всегда может швырнуть блюдо в
свою кухарку. На этот раз Гонора ударяет металлической крышкой по доске
для хлеба и, когда Мэгги входит в комнату, восклицает:
- Окунь! С чего тебе взбрело в голову, что я хочу на завтрак окуня?
Окунь! Убери его. Убери его и зажарь мне яичницу с ветчиной, если тебе не
слишком трудно.
Мэгги уносит рыбу и вздыхает, по без особой досады. Она привыкла к
такому обращению. Люди часто задают себе вопрос, почему Мэгги не уходит от
Гоноры. Мэгги не зависит от Гоноры - она завтра же нашла бы лучшую работу
- и не любит ее. Достоинство, которое она, по-видимому, признает в своей
старой хозяйке, - это какая-то голая человеческая сила, и это не имеет
ничего общего ни с зависимостью, ни с любовью.
Мэгги жарит яичницу с ветчиной и подает ее на стол. Она рассказывает,
что у Западной фермы произошла катастрофа. Мужчина погиб, а молодую
женщину приютили в доме.
- Бедняга, - сказала Гонора о мертвом, но больше ничего не прибавила.
Мэгги слышит шаги почтальона по аллее, сквозь обитую медью щель в двери
падают письма и рассыпаются по полу. Мэгги поднимает почту - писем около
дюжины - и кладет на стол рядом с тарелкой Гоноры. Гонора едва удостаивает
взглядом свою почту. Возможно, там письма от ее старых друзей, чеки
Эплтонского банка, счета, просьбы и приглашения. Никто об этом ничего не
узнает: Гонора взглядывает на стопку конвертов, хватает ее и бросает в