"Олег Чарушников. Пункт проката (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

камень - никакого эффекта, только профессор весь в синяках. Приволокли
китайскую стенобитную машину и ну долбить. Очень уж им загорелось
профессора из капсулы выковырять и в жертву богам принести.
Капсула бронированная, ничто ее не берет. Неделю монголы долбят,
другую, чуть-чуть все нашествие не сорвали с этим развлечением. Стали
лагерем, у Батыева шатра капсулу к дереву привязали и долбят.
Два месяца день и ночь бухали, профессор за это время оглох почти
полностью. И что же! - продолбились-таки, упрямцы. Вытащили профессора на
свет божий и поволокли в шатер Батыю показывать...
Ну, а в это время явилась в Бюро проката ревизия. Провели
инвентаризацию, хватились - вот так номер! - машины времени нету. Подняли
документацию - профессор на ней отбыл. Пени набежали жуткие! Надо
взыскивать, а с кого, спрашивается? Сели наши ребята на другую машину и
пустились вдогонку. Прибыли ко Льву Толстому, он о таком профессоре и
слыхом не слыхал. Ребята в мезозой - пусто. Пригнали на подмогу еще пяток
машин и стали прочесывать все подряд.
Насилу обнаружили. Прибежали наши ребята к профессору, а тот в юрте
сидит, важный, толстый, в халате и вареную баранину ест. Стали звать домой
- ни в какую. Не желаю, кричит! У меня, кричит, и денег таких нет, чтобы
за 400 миллионов лет платить, туда и обратно! И вообще, отстаньте от меня,
мне и здесь недурно: отдельная юрта, стадо верблюдов, гарем, все в ноги
кланяются и так далее, и тому подобное.
Хотели силком утащить, он монголов свистнул. Ну, наши ребята по
машинам и домой. А профессор в тринадцатом веке так и остался. Даже
бараниной, гад, не угостил.
- И ведь что характерно, - закончил свою историю Петр Евсеевич. - Он
у них там тоже историком устроился. Придворным. Хронику походов ведет,
мудрую внешнюю политику Батыя одобряет и поддерживает. По специальности,
то есть.
- А как же насчет бренности существования, Петр Евсеич?
- Что касаемо бренности и прочих проблем бытия, он так заявил: я,
дескать, только здесь себя настоящим человеком почувствовал. А рожа-то,
рожа! Наглая-пренаглая, аж лоснится! В руке баранья кость... Вот какие,
батенька, клиенты в нашем Бюро бывают. А ведь общественник был, примерный
семьянин, два раза на Доске почета висел... Слава богу, хоть казенную
машину времени вернул. Да и то стребовал пять блоков "Стюардессы" (у них
там в тринадцатом веке с табачком еще туго). О-хо-хох, грехи наши
тяжкие...
С этими словами хранитель поднялся с дубовой монастырской скамьи,
куда мы присели на время рассказа, и скрылся в темноте. Я последовал за
ним.
И вновь мы двигались мимо стеллажей, ящиков, бочек, коробок. Многое
лежало нераспакованным до окончания ремонта. На ходу Петр Евсеич
демонстрировал мне всякие диковинки. Запомнился, например, внушительный
застекленный стенд с десятком трубок, красиво разложенных на алом бархате.
- Это у нас секция исторических реликвий. Все трубки, заметьте,
подлинные, да-с! Муляжей и подделок не держим.
- Неужели берут? - поразился я.
- Еще как берут, - коротко ответил Петр Евсеевич. - Сейчас, верно,
пореже, но желающих хватает. Тут еще где-то треуголка Наполеона была, ее