"Карел Чапек. Первая спасательная" - читать интересную книгу автора

перевели куда-то - и крышка; о чахоточном больше ни олуху ни духу. Мария от
этого вроде как спятила, будто бы и в воду прыгала, вон в тог Голанскин
прудик, а потом уж жила, словно тело без души. Туг Адам с ней и
познакомился да сразу - я на ней женюсь; заело, вишь, его - ведь она вроде
как барышня была, понимаешь? И образованная-то, и печальная-то, и вообще, -
презрительно сплюнул Пепек. - Понимаешь, этот Адам - баран, и библию
читает - удивляюсь, как такой тюфяк и шахтером-то стал. Три года в те поры
он вокруг нее ходил, ровно она святая; как-никак девчонка... надо полагать,
мамаша не одну оплеуху ей закатила, потому что девка на свадьбе чисто
покойница была-только саван надень да в руки сломанную свечку дай, и
готово - закапывай на шесть локтей в землю; зато Адам - вот бы тебе
поглядеть! - вел ее будто стеклянную...
Что и как там у них было в первую ночь, этого он, должно быть, никому
не скажет; но на следующее утро Мария не встает, губы искусаны, - сердечный
припадок, что ли,-а Адам перетаскивает свою постель в коридорчик. Вот какое
дело-то вышло, парень. Не прошло и недели, как Адам постарел, стал таким,
как сейчас: глядит словно из могилы, сгорбился, словечка не проронит. И
работает рук не покладая, точно с ума спятил: занавески для Марженки,
мебель для Марженки, домик для Марженки--все, что душенька ее пожелает;
дома и дышать-то опасается, как бы шахтером от него не запахло. Потому он
после смены так и надраивается. Да, парень, ежели тебя баба знать не хочет,
так тут уж не умолишь, не упросишь ее, хоть тресни! Понятное дело, Адам не
кавалер, не герой из романа, но что он мужчина - не сомневайся, черт
побери! И сам небось видел в душевой - мужик что надо! Да ничего не
поделаешь! Она на ночь-то всегда запирается, а он в это время то ли библию
читает, то ли еще что. Так это у них и тянется, - если хочешь знать, лет
пять. Не то чтоб она его не любила... где она такого добряка сыщет, верно?
Другой, не сомневайся, дал бы ей хорошего пинка в зад, да и нашел бы себе
другую; не для того люди женятся, чтобы по ночам молиться. Иногда оба всю
ночь напролет ревут... Трудное дело, братец, если ты бабе так противен. Я
думаю, все дело в том учителе ц а в книжках. Умей Адам вздыхать и
ворковать, как в романах: "ангел мой", "звездочка моя" и тому подобную
чепуху, так у нее, приятель, коленки бы затряслись, сказала бы она "ах" - и
готово дело; но, понимаешь, Адам и рта не разинет, глазами только
сверлит... Говорила мне Анча, - это с которой я живу, - что когда Адам
посмотрит на нее своими гляделками бараньими, так ее просто тошнит, и она
не согласилась бы с ним жить ни за какие деньги.
У-у, лучше, мол, помереть. Пугало он настоящее.
И говорит-то это кто - бесстыжая Анчка. Но Мария... такую женщину либо
приворожить нужно, либо силком взять. Я бы показал Адаму, что к чему. Черт,
такая красивая бабенка, - сокрушался Пепек. - Она, брат, все в себе
затаила, как фитиль - только поджечь ее... Вся так и закраснеется под самую
блузку.
Словом, в тихом омуте... да. Но ты, Станда, дёржи ухо востро, станешь
на нее заглядываться, у Адама жилы так и надуются, - возьмет и убьет, ни на
что не поглядит. Однако погоди, долго ты там не проживешь; у них еще никто
долго не выдерживал...


IV