"Рэймонд Чандлер. Китайский жадеит" - читать интересную книгу автора

- Угу. У вас есть карандаш?
- Раазумеется, у меня есть каарандаш. Что передать, паажалуйста?
Я продиктовал ей сначала свое имя, адрес, род занятий и номер
телефона. Проверив, правильно ли она записала, я сказал:
- Я хотел бы побеседовать с доктором Сукесяном по поводу нашего общего
знакомого по имени Линдли Пол. Его убили вчера ночью на Палисадах, недалеко
от Санта-Моники. Может быть, мистер Сукесян не откажется дать мне совет.
- Он будет очень раад окаазать вам услугу, - волнения и живости в ее
голосе было не больше, чем в устрице. - Но раазумеется, я не могу записать
вас на прием сегодня. Сукесян всегда очень-очень заанят. Быть может,
завтра...
- Чудесно, - сказал я. - Можно и на той неделе. Спешить некуда, с
расследованием убийств, знаете ли, никогда не торопятся. Вы просто
передайте, ему, что через два часа я пойду в полицию и выложу им все, что я
знаю.
Трубка молчала, если не считать какого-то шороха - то ли у кого-то на
том конце перехватило дыхание, то ли это были просто помехи. Наконец
тягучий чужестранный голос медленно произнес:
- Хаарашо, я скаажу ему. Но я не паанимаю...
- Пустяки, мой ангел, тут и понимать нечего. Я жду у себя в конторе.
Повесив трубку, я снова ощупал пальцами затылок, засунул в бумажник
три визитные карточки и, прислушавшись к своему внутреннему голосу, понял,
что неплохо бы сейчас принять немного горячей пищи. Я встал и отправился на
ее поиски.


4
Второй урожай

Индеец вонял. Волна вони затопила мою маленькую приемную сразу же, как
только я услышал, как отворяется входная дверь, и поднялся посмотреть, кто
это. Он переступил порог и теперь стоял у двери так, словно его лет сто
назад отлили тут из бронзы. Выше пояса он был могучего сложения, с широкой
грудью.
Во всем остальном вид у него был препаршивый. Старый коричневый костюм
был ему и тесен и короток. Шляпа была по меньшей мере на два размера
меньше, чем нужно и, не считая пятен, насквозь пропитана потом прежнего,
видимо, владельца, на голову которого она налезала как следует. А этот
носил шляпу там, где дома обычно носят флюгер. Воротник его рубашки облегал
шею так же плотно, как хомут облегает шею лошади, и был примерно того же
грязно-коричневого оттенка. Под ним болтался галстук, концы которого
свешивались поверх застегнутого пиджака, а узел был затянут, вероятно,
плоскогубцами, что позволило уменьшить его до размеров горошины. Голую шею
над воротником он обмотал чем-то похожим на кусок черной ленты.
У него было большое плоское лицо и большой, на вид не уступавший в
крепости носу бронированного крейсера мясистый нос с горбинкой у самой
переносицы. Глаза, словно лишенные век, скулы широкие, щеки висят вниз,
плечи, как у деревенского кузнеца. Если бы его хорошенько помыть и одеть в
белую ночную рубашку, он был бы похож на очень свирепого римского сенатора.
Пахло от него земляным запахом дикаря, грязью, но не той, какая бывает в