"Кришан Чандар. Мой сын" - читать интересную книгу автора

несмотря на сходство, не совсем такое, как у меня и у его матери. Похоже, но
не то. Не совсем то. Просто похоже. В каждой черте крохотного личика сквозит
что-то новое. Новое выражение лица, повое лицо! И мы почти с удивлением
смотрим на это новое лицо, а оно смотрит на нас. Может быть, в нем заключена
гордость индусской культуры, может быть, в нем честолюбивые устремления отца
смешиваются с простотой и нежностью матери? Никто не может ответить на этот
вопрос. Ребенок - новое, создавшееся из старого, как разные сочетания
молекул металлов дают в результате новый металл, и трудно заранее сказать,
каким этот металл будет.
Когда человек видит что-нибудь новое, незнакомое, он всегда пытается
найти в нем черты старого и привычного.
Так бывает всегда. Наверное, поэтому я и ищу в сыне свои черты,
стараюсь сам заполнить красками этот набросок. Многие наброски в мире
заполняются таким образом, так создастся прошлое, настоящее и будущее. Мир
ребенка населен красками самых различных оттенков, некоторые из них
смешиваются сами, другие смешивают мать и отец, а кое-что и он сам. Так
постепенно набросок превращается в портрет. Но окончательно завершить его
никогда не удается, ведь смерть - это тоже краска, только черпая, поэтому
никто не может положить последний мазок на судьбе человека или на судьбе
вселенной - нет и не может быть последнего звена в цепи прогресса.
Когда же появляются первые краски? Вот малыш заплакал, и няня дает ему
полакомиться медом - это кисть делает первые мазки. А вот он впервые надел
одежду... Мать поет ему колыбельную на родном языке... Отец в шутку пробует
говорить с ним по-английски, а друг отца - мусульманин - берет его на руки и
подолгу гуляет с ним... Так, мазок за мазком, набросок заполняется красками.
Прошлое старо, настоящее неудовлетворительно, а будущее... Каким оно будет?
К чему идет мой сын?
Вопрос этот далеко не нов. Этот вопрос встает перед человечеством
каждое столетие, каждый год, каждый день, каждый час и каждое мгновение. Что
несет в себе каждое новое мгновение, которое переступает линию горизонта,
выразителем какого исторического явления пришло оно в этот мир? Кто может
сковать пламя, кто может обуздать его языки? Может быть, перед простыми
людьми, перед каким-нибудь Имам-уд-дином или Ганга Рамом этот вопрос вообще
не встает. Сын Имам-уд-дина будет Фатах-уд-дином, а сына Ганга Рама назовут
Джамна Рам. Так бывает всегда - новое связывают со старым, и это так легко.
Старое - это давно знакомая и понятная повесть, старое - это нечто
испытанное и уже пережитое, старое - это нечто завершенное. Все, что было в
нем хорошего и плохого, уже осмыслено, все теперь так легко и хорошо, что
мир охотнее всего занимается старым и старается потихонечку удавить
стремление к новому, и правду, и добро, и прогресс.
Может быть, и я должен поступить так. Но я до сих пор еще не освоился с
ребенком и боюсь даже прикоснуться к этому наброску, боюсь сделать
решительный мазок. Взять хотя бы имя ребенка. Родные мне покою не дают, жена
каждый день пристает - как его зовут? Да назови же его как-нибудь, дай ему
имя, говорят мне. Имя? - думаю я, - как я дам ему имя? Начать с того, что я
не имею никакого права делать это! Ну как я могу навязать другому имя,
выбранное на мой вкус?! Все это очень сложно... Предположим, что я все же
решился сделать эту глупость. Как же мне назвать ребенка? Его бабушке
нравится имя Ширван Кумар. Его матери нравится имя Дулин Сингх. Мне самому
нравятся три имени: Ранджан, Ислам и Генри. Все три имени чудесно звучат, по