"Шамфор. Максимы и мысли. Характеры и" - читать интересную книгу автора

Разговор подобен плаванию: вы даже не замечаете, что корабль отча-
лил, и, лишь выйдя в открытое море, убеждаетесь, что покинули сушу.


Один умный человек в присутствии людей, наживших миллионы, стал
доказывать, что счастливым можно быть и при ренте в две тысячи экю.
Собеседники резко и даже запальчиво утверждали противное. Расстав-
шись с ними, он стал думать о причине такой резкости со стороны людей,
обычно расположенных к нему, и наконец догадался: своим утверждением
он дал им понять, что не зависит от них. Каждый, чьи потребности
скромны, представляет собой как бы угрозу для богачей - он может
ускользнуть от них, и тираны потеряют раба. Это наблюдение нетрудно
применить к любой из страстей. Например, человек, подавивший в себе
вожделение, проявляет к женщинам равнодушие, всегда им ненавистное,
и они немедленно утрачивают всякий интерес к нему. Вероятно, по той же
причине никто не станет помогать философу выдвинуться: он чужд всему,
чем живет общество, и люди, видя, что почти ничем не могут способство-
вать его счастью, оставляют его в покое.


Философу, который дружен с вельможей (если, конечно, в мире най-
дется вельможа, терпящий подле себя философа), опасно выказывать свое
бескорыстие: его тут же поймают на слове. Вынужденный скрывать
истинные свои чувства, он становится, так сказать, лицемером из са-
молюбия.

Глава IV

О ЛЮБВИ К УЕДИНЕНИЮ И ЧУВСТВЕ
СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА

Философ смотрит на положение человека в светском обществе как ко-
чевники-татары на города: для него это тюрьма, тесное пространство, где
мысль сжата, сосредоточена на одном предмете, где душа и разум лишены
широты и способности к развитию. Если человек занимает в свете высо-
кое положение, камера у него попросторнее и побогаче обставлена; если
низкое, у него уже не камера, а карцер. Свободен лишь человек без вся-
кого положения, но и то при условии, что он живет в довольстве или,
на худой конец, не нуждается в себе подобных.


Даже самый скромный человек, если он беден, но не любит, чтобы
с ним обходились свысока, вынужден держать себя в свете с известной
твердостью и самоуверенностью. В этом случае надменность должна стать
щитом скромности.

Слабость характера, отсутствие самобытных мыслей, словом любой
недостаток, который препятствует нам довольствоваться своим собствен-
ным обществом, - вот что спасает многих из нас от мизантропии.