"Джек Чалкер. Властелины срединной тьмы (Великие кольца #1)" - читать интересную книгу автора

знахарь. Это он решил послать Козодоя на обучение, это он избрал его для
Консилиума. В иерархии. Созданной цивилизацией, положение знахаря было
достаточно низким, но здесь, на земле предков, он был выше Козодоя.
Они еще немного посплетничали о старых знакомых, и наконец старик
зевнул и распрощался. Козодой долго смотрел ему вслед, чувствуя
одновременно и свою общность с этой землей и свое одиночество на ней.
Четыре Семейства, о которых упомянул знахарь, должны были
символически представлять само племя и его территориальные права зимой,
когда все остальные откочевывали на юг. Строго говоря, хайакуты не владели
землей - более того, даже мысль о том, что она вообще может принадлежать
кому-то, показалась бы им дикой, - но они были крошечным племенем, частью
небольшого народа, окруженного многочисленными и сильными соседями, а в
такой ситуации вопрос о сохранении территориальных прав становился
решающим.
Мысли о Вале по-прежнему не давали ему покоя. Не исключено, что
старик ошибся. "Ну что ж, не я первый, не я последний, - подумал Козодой.
- В конце концов, мое сердце, моя кровь - с этой землей, с ее ветрами".
Однажды он встретил женщину - недоступную ему женщину. Она была
прекрасна и умна. Как антрополог она занималась племенами равнин - что их
и сблизило. Он был тогда молод и влюбился без памяти, потому что она была
наделена всем, что он хотел бы видеть в женщине, жене, подруге. Она не
заметила его любви, вернее, приняла ее за дружбу и уважение, а он был
слишком робок, чтобы добиваться большего, и кроме того, боялся отчуждения,
неизбежного в случае неудачи. Он боялся потерять ее - и, разумеется,
потерял, потому что она вышла замуж за социолога из племени джимма,
принадлежащего к его народу. Она была так счастлива тогда - и он был
первым, с кем она поделилась своим счастьем.
А у него не осталось ничего, кроме работы, и он ушел в нее с головой,
ринулся в нее со всей своей неразделенной страстью, отгоняя от себя мысли
о самоубийстве и нарастающее безумие. Впрочем, не исключено, что он
действительно сошел с ума. Он часто подозревал это, но знал, что никто не
станет беспокоиться насчет безумия, которое заставляет человека работать
больше и лучше других.

***

Ее звали Танцующая в Облаках, и вот уже целых два дня она с усердием,
достойным лучшего применения, пыталась сделаться несчастной - впрочем, без
особого успеха. Она была миловидна, стройна, примерно на голову ниже его
ростом и, кажется, хорошо сложена, хотя традиционное просторное платье не
позволяло судить об этом наверняка. Ей было тридцать лет, но выглядела она
гораздо моложе и, если только любознательность может служить признаком
сообразительности, была очень и очень сообразительна. Кроме того, она была
невероятно энергична: все предубеждения чужаков насчет того, что женщины
коренных американских народов пассивны и вялы, исчезли бы в первые же
десять минут общения с ней.
Окинув взглядом его маленькую хижину, она первым делом заявила:
- Да в этой халупе смердит так, словно тут валяется падаль! Не могу
понять, как мужчины умудряются терпеть эту грязь, когда достаточно
нескольких минут, чтобы вытряхнуть то, чему полагается лететь по ветру, и