"Майкл Чабон. Окончательное решение " - читать интересную книгу автора

по миру. У него везде были свои норки: в темных уголках церковного двора,
под крышей дома викария, даже на церковной колокольне. Он уходил из дома с
попугаем на плече, и хотя ей это очень не нравилось, она перестала его
останавливать, потому что никак не могла заставить себя наказывать бедного
мальчика. Просто была не в силах. Своего Реджи она воспитывала в строгости,
дававшейся ей не слишком-то легко, и вот что из этого вышло.
Она нашла его у ручья в конце церковного двора. Там стояла поросшая
мхом каменная скамья, на которой последние шестьсот или семьсот лет под
раскидистым тисом сиживали деревенские жители, предаваясь скорбным
размышлениям. Рядом с мальчиком расположился Мартин Кэлб. Лайнус снял носки
и ботинки. Мистер Кэлб тоже был босиком. Почему-то миссис Пэникер неприятно
поразили его голые белые ноги, торчащие из-под отворотов добротных серых
брюк в тонкую светлую полоску.
- Я ухожу, - сказала она, пожалуй, слишком громко. Она понимала, что
это ужасно, но, обращаясь к мальчику, она никак не могла перестать кричать,
точно он глухой. - Я должна навестить Реджи. Мистер Кэлб, надеюсь, вы у нас
переночуете.
Мистер Кэлб кивнул. У него было длинное приятное лицо, по-домашнему
простое и сосредоточенное. Он был похож на мистера Пэникера, когда тому было
двадцать шесть лет.
- Конечно.
- Вы можете ночевать в комнате Лайнуса. Там две кровати.
Мистер Кэлб взглянул на мальчика, приподняв одну бровь. Словно из
уважения к его немоте он говорил с мальчиком очень мало. Тот кивнул. Мистер
Кэлб тоже кивнул. И миссис Пэникер почувствовала прилив благодарности.
Из куртки мальчик достал блокнот и огрызок зеленого карандаша. С
большим трудом он нацарапал что-то на страничке. Он всегда писал с трудом,
кусая нижнюю губу. Некоторое время ребенок разглядывал то, что написал,
затем показал мистеру Кэлбу. Миссис Пэникер никогда не могла разобрать, что
он там пишет.
- Он спрашивает, действительно ли мистер Шейн мертв, - сказал мистер
Кэлб.
- Да, - почти крикнула она и добавила более тихим голосом: - Мертв.
Лайнус взглянул на нее своими огромными карими глазами и кивнул, как
будто про себя. Нельзя было понять, о чем он думает. Практически никогда.
Хотя она жалела его, молилась за него и каким-то непонятным образом
чувствовала, что любит его, в ребенке было что-то глубоко ей чуждое, что не
могли объяснить ни нация, ни порода. Хотя он был миловидный мальчик, а
попугай красивая птица - и оба на редкость чистоплотны, - в них ощущалась
чрезвычайно сильная привязанность друг к другу, казавшаяся миссис Пэникер
еще более странной, чем бесчисленные попугайские тирады или сладкое пение,
от которого стыла кровь.
Мальчик старательно вывел еще несколько слов своим огрызком, и мистер
Кэлб, рассмотрев их внимательно, со вздохом перевел:
- Он был всегда добр ко мне.
Миссис Пэникер хотела было ответить, но у нее точно перехватило горло.
Что-то стало пробиваться наружу из глубины грудной клетки. И, к своему стыду
и отчаянию, она громко разрыдалась. Такого с ней не случалось с конца
двадцатых годов, хотя, Господь свидетель, причины поплакать у нее были. Она
плакала, потому что этот мальчик, покалеченный или контуженный, потерял