"Джек Кертис. Банджо " - читать интересную книгу автора

слишком молоды и еще не давали плодов; летом было слишком жарко, и деревья
плохо росли.
- Или мы будем работать, или помрем, - говаривал отец; эти его слова
можно было бы вписать в герб семьи Гилпинов. - Мы будем работать, посадим
яблони - может быть, они вырастут, а может, и нет.
Но это слово - "работать" - означало нудный, тяжкий, бесконечный,
механический труд.
Отец выучился фермерскому делу в штате Айова, мать родилась в
Пенсильвании. Они были своего рода образцами трудолюбия, полностью посвятив
себя приумножению, росту, приросту: старались увеличить урожайность,
увеличить площадь земель, принадлежавших им, увеличить количество денег в
банке, увеличить количество детей, увеличить количество голов скота и
свиней, увеличить преданность великому создателю, Богу Приумножения всего,
Который, к тому же, пожертвовал Своим Единственным Сыном.
Их наемный работник, Джюб, появился на ферме весной, когда отец
готовил поля к посеву пшеницы.
- А ты христианин? - Таков был первый вопрос, который задал ему отец.
- Христианин, с головы до ног, - ответил Джюб.
- Мы лютеране, - сказал отец.
- Так точно, - сказал Джюб. - Я хороший работник и ем не с хозяевами,
а на кухне.
- А ты не католик? - спросил отец, стараясь перехватить взгляд
худощавого негра.
- Я баптист, - ответил Джюб, опустив глаза.
- Послушай, Джюб, - сказал отец, - здесь тебе не нужно прятать глаза.
Ты свободный человек. Мой отец, между прочим, погиб, сражаясь за то, чтобы
ты был свободен.
- Так точно. - Джюб перевел взгляд с земли на уровень колен отца. Его
улыбка была широкой и уверенной. - А как вы, не против, если кой-когда я
буду играть на своем банджо?
- А почему нет? Ничего худого я в этом не вижу - если, конечно, у тебя
на это будет оставаться время.
- Там, где я раньше работал, хозяину не нравилось, когда я играл на
банджо.
- Я не из тех, которые считают, что кроме работы ничего не существует.
Можно и поиграть немного, - сказал отец. - Но я и не считаю, что можно
только играть и не работать. Ты можешь приступать к работе прямо сейчас.
Август (которого все называли "Гэс"), выйдя из уборной, отправился в
коровник. Там было полутемно; Джюб сидел на низком табурете, прислонив
черный лоб к черно-желтому боку коровы. Человек и корова слились в такой
гармонии духа, цвета и формы, что казались неразделимыми. Двигались лишь
руки Джюба, худые и быстрые; молоко с характерным шумом струями ударяло в
блестящее жестяное ведро, которое было зажато между костлявыми коленями
батрака.
Гэс стоял неподвижно и молчаливо наблюдал за тем, как этот худой негр
совершал свой ритуал в желтоватой полутьме хлева; мальчика восхищали его
проворные руки, ритм их движения, его черная кожа, его звучное мурлыканье.
Очередное ведро наполнилось пенистым молоком, соски на вымени обмякли под
пальцами с блестящей кожей, которые так легко умели перебирать струны
банджо. Высокий негр встал с табуретки и выпрямился во весь свой рост,