"Вадим Черновецкий. Лолиты " - читать интересную книгу автора

льется сверкающая вода, орган кричит и зовет, стонет и плачет, боится и
ликует, в воображении пылает ее ветреное летнее тело, которое жгуче
оскорбило меня своей недоступностью и которое я так едко унизил в ответ, в
голове от недосыпания и отчаяния бушуют видения, какие-то галлюцинации, в
ванне жарко, влажно и воспаленно, я думаю о том, как срываю с нее "одежду",
эту одежду-раздежду смазливеньких девочек-подростков, о которых так многие
втайне мечтают, как схватываю одной рукой ее тонкие и длинные загорелые
руки, а другой трогаю и щупаю ее где угодно, одетый раздетую, как
педиатр-педофил - неопытное и совершенное тело, которое общество дало ему
право щупать, ощущая свое безмерное над ним социальное превосходство и
буйную похоть.
Я щупаю ее упругие строптивые грудки, чувствуя, как воинственно,
испуганно и одновременно покорно стягиваются ее свеженькие сосочки, я щупаю
ее крепкий, упругий животик, царапаю его ногтями, она стонет и пищит от
страха, унижения и счастья, я перебираю ее юный пушок вокруг сладостного
пупочка, который принадлежит отныне только мне, обнажается только для
меня, - и снова стонет она своим сочным, влажным, эмоциональным голосом, и я
не могу, не могу больше сдерживаться, тонкая мутно-белая реактивная струя
вылетает из меня чуть ли не на полметра, и - внутри себя - я кричу, ору,
рычу, колочу руками и бешено, судорожно извиваюсь ногами, и задыхаюсь,
задыхаюсь, задыхаюсь.
Я поглощаю ее. Она поселяется во мне. Я сам становлюсь ею.

Да, у меня довольно рано, лет в 15, появилась постоянная девушка, и мы
были с ней по тем временам очень долго. Но, черт возьми, не мог же я не
смотреть вокруг! Они одеваются так, что, даже если не смотреть, все равно
увидишь. О, эти короткие маечки, короткие рукавчики, брючки, из которых в
сидячем положении при наклоне вылезает треть голой попы в милых трусиках,
тоже норовящих сползти, шея и прилегающая к ней части груди, нет, грудей,
вываливающихся из кофточек, эти прозрачные ткани, эти детские голоса:
высокие, поющие, грудные, зовущие, пищащие, задыхающиеся от эмоций, от
инстинктов, от чувств, от полноты жизни и полноты грудей, льнущих к тебе - к
каждому прохожему - возбужденными точками сосков! И это озверение, это
бесконечное отчаяние: показывают, но не дают, не дают, не дают! Зачем же
тогда показывают?!
В зрелом и пожилом возрасте лучше быть мужчиной. У него опыт, у него
деньги, у него уверенность. Он зачастую по-прежнему может. Он знает, как
соблазнять. Он царит.
Зрелая или пожилая женщина стремительно теряет или уже потеряла свою
красоту. Кому она теперь нужна? Плохо быть женщиной в этом возрасте - с
эротической точки зрения. Толстое, бесформенное тело, лицо безо всяких черт,
выражающее одну лишь банальность... Ту же, черт возьми, бессмысленность, что
и у моих учеников, ту же необоснованность, неоправданность своего
существования - по Сартру! Только у мальчиков моих - юные восхитительные
тела, обнаженные и глупые, и они одни оправдывают их жизнь. А у женщин во
второй половине жизни - дети, поликлиники, магазины, рынки, ЖЭКи, справки,
оправдания на родительском собрании, подавление борьбы дочери или сына за
независимость... Мерзость, гадость, пошлость, тоска!
То ли дело в юности! О, достаточно просто не быть уродиной, я уж не
говорю про красавицу, чтобы к тебе лезли, и лезли, и лезли жаждущие тела, а