"Акакий Церетели. Баши-Ачук (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

берегам Алазани.
Весь мусульманский мир поздравлял "иранского льва" с победой, но сам
"лев", шах Аббас, не знал покоя. "Такая победа не лучше поражения! - думал
он. - Вот когда я почувствовал свое бессилие. Против одного грузина я бросал
десять своих воинов, против десяти - сотню, и все-таки не мог их одолеть!
Лучшие мои силы истаяли, завоевывая Кахети, а ведь она лишь малая часть
Грузии! Как же мне захватить всю страну? А если я не покорю - потеряю и
Персию. Грузия - путь и мост между Востоком и Западом, срединные ворота
между ними. И если я не захвачу эту маленькую страну, как будет существовать
без нее мое великое царство? Как ни велика крепость, но если она лишена
защиты, она раньше или позже падет и будет разрушена! Нет, Грузия - тот
"камень счастья",
Так решил могущественный шах и вместо открытого воинственного насилия
прибег к лицемерию и вероломству. С этого дня, затаив гнев и притворившись
милостивцем, шах обрек разоренную им страну на тайное мучительство. Яркие
лучи, бьющие прямо в лицо, ослепляют человека, и он перестает видеть вещи в
их настоящем обличье... Шах своими щедрыми милостями ослепил Кахети. Желудок
осилил сердце, голос плоти заглушил дух. И мало-помалу страна очутилась в
западне. Новая политика быстро дала плоды. Не напрасно персы, следуя ей,
лаской привлекали к себе руководящие круги грузинского народа. Грузины
заняли при дворе шаха Аббаса высшие должности и, легко богатея, предались
праздности и чувственным утехам.
Тут не нужны были ни ум, ни Знания, ни какие-либо другие человеческие
качества. Для того чтобы возвыситься при шахе, достаточно было, предав
родину, безраздельно служить Персии. Тот, кто неизменно помнил, что он
грузин, не мог рассчитывать на успех, - его угнетали и принижали, будь он
даже герой из героев.
Шах Аббас видел все это и посмеивался в душе: "иранский лев" даже своим
преемникам завещал придерживаться и впредь той же политики, - вот почему не
прошло и столетия, как Восточная Грузия наполовину омусульманилась: грузины
переняли обычаи, нравы, веру и законы персов! В грузине уже никто бы не
узнал грузина, даже язык подвергся искажению, а в знатных семьях стыдились
разговаривать по-грузински. Правосудие совершалось на чуждом народу языке,
даже службы и песнопения в церквах зазвучали как-то по-иному. Вместо
архипастырей появились ахунди, священников и судей заменили муллами и
кадиями. Все это так развратило людей, что грузин сам доносил на грузина. И
в конце концов народ обессилел и пал до того, что и персы с презрением и
хулой отзывались о некогда прославленной Грузии. Таким образом, во времена
шаха Аббаса персам уже не приходилось хитрить и лукавить с Кахети, и в
обессиленной жестоким игом стране они стали снова открыто чинить насилия.
Обманутая мелкими, вроде птичьей приманки, подачками, ослепленная
шахскими милостями и лаской, страна поняла, что попала в кабалу- Но,
чувствуя свое бессилие, народ не смел поднять голос. "Лучше хоть один вол,
чем ни одного", - утешали себя люди и сами подставляли шею под ярмо.
Вельможи, которые раньше пренебрегали высшими придворными должностями
амилахвара, амирэджиба, зшикага-баша и амирбара, теперь почитали за счастье
служить хотя бы простыми чапарами.[13]
Обнищание раньше всего коснулось знати, и ожесточенное нуждой
дворянство всей своей тяжестью навалилось на низшие сословия. Само
дворянство пало до того, что стерлись даже родственные и кровные связи;