"Барбара Картленд. Недосягаемая " - читать интересную книгу автора

с горечью признавалась, что значит для него не больше, чем комендант его
любимого госпиталя.
Сейчас, по дороге домой, Элизабет подыскивала предлог, чтобы поговорить
с ним наедине, когда обед подойдет к концу. За столом будет, конечно, Артур;
он, как всегда, примется ворчать по поводу Министерства сельского хозяйства
и пустится в длиннющий монолог о множестве трудностей и несправедливостей,
которые, по его мнению, необходимо немедленно исправить.
Все тридцать два года своей жизни, с горечью подумала Элизабет, она
выслушивала, как ее отец и Артур сокрушаются, что страна катится в пропасть.
"Однажды она действительно скатится, - думала Элизабет, - и тогда они
успокоятся". Все им было плохо, и ей казалось, что в них нет ни малейшего
чувства благодарности к жизни. Раз или два она попыталась убедить Артура,
насколько повезло Англии по сравнению с оккупированными странами Европы. Но
очень скоро она поняла, что Артур не мог вытерпеть никаких сравнений с
Англией, точно так же как не мог широко взглянуть на вещи. Для него имели
значение только собственные маленькие интересы, только его личные беды. "До
чего же он узколобый", - однажды со злостью произнесла Элизабет про себя и
тут же устыдилась, что так враждебно критикует Артура, пусть даже не вслух.
Последнее время она старалась изо всех сил быть терпеливой, но
опасалась, что это ей не удастся, потому что ясно видела в Артуре то, кем он
был ~ стареющего мужчину. "Я разочаровала его, - говорила она себе. - Он
взял молодую жену, а я не сумела подарить ему наследника. Я должна быть
доброй... должна".
Она пыталась быть особенно любящей и внимательной, но, поступая
наперекор себе, чтобы ублажить мужа, она знала - ему это не нужно. Артур
почти не нуждался в ней, он так долго довольствовался своим обществом, что
жена внесла очень мало изменений в его жизнь.
"Я для него не больше чем настольное украшение", - подумала Элизабет и
вернулась к размышлениям об Ангусе - мысленно она уже называла его по имени.
Она представляла, как бы отозвался о нем отец. Наверняка полковник
Уиндовер сказал бы: "Совсем неплох для доктора!" Этот снобизм, нелепый,
бесконечный снобизм, в котором ее воспитали! По какой-то прихоти фантазии
она вдруг спросила себя, подвергся бы Иван такой критике, окажись он
титулованным белоэмигрантом. Иностранный титул, по меркам отца, стоил
немногого, но иностранец без титула вообще ни на что не годился. После
войны, по крайней мере, эти традиции отомрут, некому будет их поддерживать,
возможно даже, никому не захочется открывать толстые красные тома ежегодного
справочника дворянства "Дебретт", которые всегда занимали целую полку в
отцовском кабинете.
Она подумала о том, что делал Ангус, - о его работе среди людей,
раненных в сражениях, о том, что он никогда не щадил себя, о мастерстве и
виртуозности его операций. И тем не менее для ее отца и, в чем она была
совершенно уверена, для Артура тоже он оставался "всего лишь доктором".
Когда Элизабет подъехала к крыльцу, Артур ждал в холле, через секунду
она услышала, как позади остановилась машина Ангуса. Муж вышел на ступени, в
руках у него были часы. Он уже переоделся к обеду в смокинг и рубашку с
высоким старомодным воротничком.
- Ты опоздала, дорогая.
- Знаю, Артур. Извини меня, дело в том, что по дороге домой я заехала к
Лидии. Посмотри, я вернула мистера Маклауда, чтобы он пообедал с нами.