"Джонатан Кэрролл. По ту сторону безмолвия ("Трилогия Рондуа" #5)" - читать интересную книгу автора

или если - выйдет на свободу.
В конце концов мы все же пообедали, но что мы ели? О чем разговаривали
за столом? Говорил ли я что-нибудь? Ресторан был как огненная буря -
энергии, нравов, событий. Посетители знали друг друга, еду приносили тогда,
когда вы ее не ждали. Из кухни появилась Фуф в поварском колпаке и футболке
с надписью "Butthole Surfers"* [Прибл. "Из жопы в жопу" (англ.).] и
изображением двух цирковых клоунов, показывающих друг другу средний палец.
Вообще-то после первого посещения вы либо влюблялись в этот ресторан
раз и навсегда, либо никогда больше не переступали его порога. Еда была
восхитительна, остальное зависело от того, умеете ли вы воспринимать
театральное начало бытия, чаще всего даже с элементами абсурда.
Ибрагим Сафид приехал в Лос-Анджелес много лет назад по программе
студенческого обмена из Сару, одной из маленьких стран Средней Азии, где
нефти в сотню раз больше, чем жителей. Он ехал изучать экономику,
намереваясь затем вернуться домой и применить западные ноу-хау в стране,
богатой природными ресурсами и гордящейся древней мудростью, но чуждой идей
двадцатого столетия. Вместо этого он, как наркоман, пристрастился к
Калифорнии и остался там. Отец Ибрагима был богат и снисходителен, так что,
когда его единственный сын заявил, что желает жить в Америке и открыть
магазин мужской одежды, папочка выделил деньги. Магазин процветал, но надоел
Ибрагиму, и он его продал. Примерно в то же время он встретил Гаса, который
работал официантом в шикарном ресторане на Беверли-Хиллз. Пожив вместе
некоторое время, они решили открыть собственное заведение.
Ресторан с самого начала назвали "Масса и власть", и, как бы о нем ни
злословили, кормили там вкусно. У Ибрагима открылся дар нанимать поваров. А
еще он был неофилом. "Нео-", а не "некро-": по мнению Ибрагима, все в
ресторане нужно было то и дело обновлять. Стены следовало перекрашивать,
мебель и меню - менять. Самое страшное слово, слетавшее с его уст, -
"переделать", и те, кто работал у Ибрагима, слышали его очень часто. Причем
он вовсе не стремился улучшать или усовершенствовать. Не важно, что суп из
авокадо восхитителен, стены чудесного голубого цвета и что, пользуясь
необычными столовыми приборами в "высокотехнологичном" стиле, люди улыбаются
и вертят их в руках, словно дети, радующиеся новым игрушкам. Долой старое.
Долой! Прочь! Вон! И самое досадное, что он часто оказывался прав.
Лосанджелесцы обожают перемены. Чем чаще Ибрагим менял стиль, вид, кухню в
"Массе и власти", тем больше приходило народу. Лили утверждала, что ее босс
знает, что делает, какими бы странными ни казались его решения. Гас же
настаивал на том, что его любовнику просто везет. В один прекрасный день он
опять все переделает, и в ресторане вдруг станет пусто как "у монашки
в...", - и все, навсегда, ведь даже постоянному клиенту в конце концов
надоест, что никогда не знаешь наперед, куда, черт подери, идешь и что тебе
там подадут. "Чокнутый Кот" Ибрагим слушал Гаса, с любовью улыбался ему и
продолжал гнуть свою линию.
Лили каким-то таинственным образом управляла заведением. У меня
создалось впечатление, что благодаря способности в нужный момент выйти из их
схватки. Она не обладала особенным терпением, но на работе умела подождать,
пока не станут известны все факты, прежде чем выносить суждение.
На работе ее все любили и ценили, даже мизантроп Гас. По тому, как на
нее смотрели и спрашивали ее мнения, видно было, что Лили для них особенная,
что ее высоко ценят как личность и как арбитра, способного понять все