"Джонатан Кэрролл. Дитя в небе ("Трилогия Рондуа" #3)" - читать интересную книгу автора

говорим.
Именно в этом одна из причин того упадка, который претерпела в наш век
религия - ведь чтобы по-настоящему обрести Бога, ты должен быть честен.
Чтобы быть честным, нужно, прежде всего, непредвзято взглянуть на себя
самого, но это, как правило, слишком мучительно. В итоге, мы вместо этого
учимся поклоняться вещам материальным, поскольку все материальное не только
достижимо, но и обретение его не сопряжено с наличием каких-либо личных
достоинств или просто достойного поведения, как того требуют высшие цели.
Нам не нужна добродетель, нам нужен "мерседес", К чему серьезные отношения
с женщиной, когда ты можешь воспользоваться всеми их приятными сторонами,
не связывая себя никакими обязательствами? В конце концов, даже СПИД
является идеальным потребительским заболеванием: его источник - либо плохой
секс, либо плохие иглы. В наше время просто не может быть никакой "кары
Господней". Всякие там моровые язвы - это, скорее, для Темных веков.
Впрочем, я, кажется, начинаю отвлекаться. Но почему же, если подумать,
мы так честны в наши "святые " ночи? Да потому, что именно в эти часы мы
ближе всего к смерти. В ту ночь мы с Сашей обсуждали смерть. Мы говорили о
том, какой ее себе представляем (мы ошибались), каким будет наш конец (я
ошибался), и как бы нам хотелось быть похороненными. И я, и она говорили
обо всем этом так, будто один из нас обязательно будет присутствовать при
последних минутах жизни другого и исполнит его последнюю волю. После этого
мы снова предались любви, поскольку после разговоров о смерти всегда
чувствуешь себя куда более недолговечным и голодным.
Вот что я вам скажу: смерть - это минимум. Минимум чего угодно, В эти
ночи такой тесной близости с другим человеком, вы с ним из двоих
превращаетесь практически в одного. В минимум. Любовь - это смерть: смерть
индивидуальности, смерть пространства, смерть времени. Когда держишь
девушку за руку, самое прекрасное то, что через некоторое время забываешь,
какая из рук твоя собственная. Забываешь, что вас двое, а не просто кто-то
один большой. Смерть. В ней нет ничего отталкивающего.
Позвольте, я расскажу вам еще одну историю. Лет в двенадцать, я, со
своим приятелем Джеффом Пирсоном, слонялся по берегу речки, протекающей
через наги городок. Мы уже выкурили все имевшиеся у нас сигареты и
доскучали аж до середины соревнования по пусканию "блинчиков". Стоял жаркий
июльский день, и слышны были лишь доносившееся откуда-то издалека жужжание
газонокосилки да хлюпанье скачущих по воде плоских камешков. Джефф запустил
свой. Я запустил свой чуть дальше. Он - еще дальше. Потом я снова запустил
свой, который во что-то угодил.
Медленно, лениво это что-то перевернулось и превратилось в локоть,
согнутую в локте руку, похожую на торчащее из воды перевернутое "V". Рука
оставалась над поверхностью несколько секунд, а потом так же вяло (как
будто устала) снова скрылась под водой.
Я велел Джеффу сбегать и позвать копов, а сам бросился в воду, как
выпрыгнувший из лодки пес. На поверхности ничего не было видно, но место
где появился локоть, буквально выжглосъ у меня в мозгу, и мне не нужны были
никакие ориентиры, чтобы снова его отыскать. Проплыв футов тридцать, я
заметил впереди что-то светлое, что-то темное, что-то большое. У самой
поверхности воды виднелся локоть! Вцепившись в него одной рукой, другой я
принялся грести обратно к берегу. Обратный путь занял много времени, а эта
штука в моей руке была твердой и холодной. Я не оглядывался до тех пор,