"Джонатан Кэрролл. Дитя в небе ("Трилогия Рондуа" #3)" - читать интересную книгу автора

- Разверни и посмотри сам.
- Этот пакет? Который он прислал?
- Конечно. Сперва просмотри, а потом уж поговорим.
- Просмотри что?
- Кассеты. Каллен, тебе помочь?
В камине весело полыхало очередное яблоневое поленце. Мы с Каллен
сидели, молча уставившись на язычки пламени. В комнате царила мертвая
тишина. Наконец я потряс головой.
- Он всегда хотел, чтобы его любили и восхищались им. А еще, чтобы его
оставили в покое.
- Кто же этого не хочет. Уэбер, ты ведь сам знаешь, что такое слава.
Когда она приходит, то подобна фанатичному поклоннику, от которого никак не
отделаться. И который, на поверку, может оказаться еще и опасным! Слава
буквально одержима тобой, причем болезненно одержима. Помнишь старую шутку
насчет того, как женщина ловит своего мужчину? "Он гнался за мной до тех
пор, пока я его не поймала!" Так вот, то же самое относится и к славе. Ты
гонишься за ней, но, стоит тебе ухватить ее за хвост, как понимаешь, что
это она подкарауливала тебя... вроде чудовища из какого-нибудь фильма Фила.
Как Кровавик! Филипп Стрейхорн страшно хотел стать знаменитым, но при этом
по-прежнему жить очень замкнуто, жить своей собственной жизнью. И теперь мы
знаем, что из этого вышло. Понимаешь, вы оба получили именно то, о чем
мечтали, еще учась в Гарварде. По крайней мере, ты сам это утверждал. Но
как же вы распорядились славой, которой так страстно желали? Например, ты
забросил свою ради того, чтобы ставить с умирающими от рака людьми какие-то
мрачные пьески. А Фил? Этот вообще застрелился. Поверьте, ваша история
стара как мир, мистер Грегстон.
- Похоже, сегодня ты твердо решила показать зубы.
Она вздохнула.
- Да нет, просто понимание того, что такого милого человека, как Фил
Стрейхорн, действительно больше нет, только сейчас, подобно медленно
наплывающему туману, начало заполонять мои мысли. Уже второй из моих друзей
умирает насильственной смертью. Мне ненавистна даже сама мысль об этом.
Ведь ни тот, ни другой вовсе не заслуживали такой участи.
- Но ведь Фил покончил с собой. Она задумчиво потерла подбородок.
- А ты сам-то веришь в это, Уэбер?
- Конечно. Он не раз упоминал о самоубийстве.
- Чертовщина какая-то! Ведь я и сама в это верю. Хотя и не хочется. А
знаешь, о чем я постоянно вспоминаю? О том, как мило, как изящно он чистил
апельсины.
Посылку Фила я вскрыл еще до того, как кабина лифта добралась до
первого этажа. Внутри, как и сказал Дэнни, оказались три видеокассеты, но и
только. Я рассчитывал, что в пакете будет записка или хоть какое-то
объяснение случившемуся, но там оказались лишь три четырехчасовые кассеты,
на которых было написано: ПЕРВАЯ. ВТОРАЯ. ТРЕТЬЯ.
Даже сидя в мчащем меня домой такси, я продолжал разглядывать их. Что
же на них такое записано? Тут я вспомнил, как рассказывал Каллен о
последнем визите Фила. О том, как я нюхал оставленную им пижаму. На
мгновение мне вдруг захотелось понюхать и кассеты, все три, одну за
другой - вдруг они тоже сохранили его запах! Но это было бы странно и
глупо, да и ни к чему: ведь у меня в руках было целых 720 минут того, что