"Джонатан Кэрролл. Дитя в небе ("Трилогия Рондуа" #3)" - читать интересную книгу автора

"странным и жизненно важным" способом показать людям, насколько они опасны
и в какой беде находятся, и что им уже пора начать заглядывать себе в душу
и попытаться понять, почему им нравятся фильмы вроде "Полуночи". Это я
понимаю. Это один из возможных путей. Но он, зная, что его работа
пользуется таким успехом по совершенно противоестественным причинам, не
брезговал зарабатывать на ней деньги и славу... Он снова и снова
демонстрировал нам, какими бесконечно жестокими и отвратительными мы можем
быть по отношению друг к другу. Вот что ходили смотреть люди, а не разные
там бессмысленные, наспех приклеенные высокоморальные концы с улыбающимися
лицами и фальшивыми восходами. И всякие подонки и придурки, вроде того типа
на кладбище, кончили тем, что скупили все билеты.
Кстати, я обратил внимание, что Полина Каэль даже не упомянула о самом
последнем его фильме, ведь так? Зато, знаете, кто высказался? Журнал
"Фангория". Причем их обзор сопровождался цветным фото какого-то типа в
перемазанной кровью маске свиньи и с мотопилой в руках. А знаете, как они
назвали величайшее творение моего сына - то существо, с помощью которого он
намеревался просвещать людей? Гноерожим.
- Гнилорожим, - поправила его супруга.
- Ах, да, прошу прощения. Гнилорожим.
Пока я готовил обед, Саша сидела за кухонным столом. Она уже
переоделась, и теперь была в халате и шлепанцах.
- Думаешь, его отец прав? Я начал чистить яблоко.
- До известной степени, да. Но на вершине успеха чертовски трудно не
чувствовать себя уютно. Это как после тяжелого дня опуститься в мягкое
кресло. Особенно для такого человека, как Фил, добившегося своего после
многих лет неудач. "Полночь" явилась для него формулой счастья, и он,
естественно, так или иначе, уцепился за нее. В общем-то, ничего такого в
этом нет.
- Но ведь ты так не поступал. Каждый твой очередной фильм непохож на
другие.
- Саша, не нужно нас сравнивать. Я больше не снимаю фильмов. Бросил.
- И почему? Ведь не из-за землетрясения же.
- Отчасти. Однажды Фил сказал своей сестре слова, запавшие мне в
память. "Миру на меня совершенно наплевать, зато мне есть, что ему
сказать". После землетрясения я вдруг ощутил, что мне больше нечего
"сказать" миру своими фильмами.
Но было и еще кое-что. Помнишь, как нам с Каллен Джеймс одно время
снились общие сны?
Она взяла с тарелки ломтик яблока.
- Да. Я читала "Кости Луны".
- В принципе, Каллен просила меня об этом не распространяться, но могу
тебе признаться в одном: на протяжении нескольких недель жизни я имел
возможность чувствовать, что такое чудо на самом деле. И это совсем другое,
чем снимать кино.
Она уже собиралась отправить кусочек яблока в рот, но внезапно замерла
и взглянула на меня.
- Так ты действительно знаешь, что такое чудо?
- Пока я лишь пришел к выводу, что оно существует где-то в реальной
жизни, а не в воображении или искусстве. Может, и есть способ добраться до
него при посредстве того или другого, но все равно оно там - за мостом.