"Джонатан Кэрролл. Дитя в небе ("Трилогия Рондуа" #3)" - читать интересную книгу автора

экзотические блюда. И как раз в такой момент мне, буквально из ниоткуда,
прямо в руки падает такой дар небес!
Проблема заключалась в том, что ни единая живая душа на идею не
клевала, в том числе и мой партнер Мэтью.
- Скажу тебе всего два слова, Фил, но ты сразу все сам поймешь: Вуди
Аллен83. - Он откинулся на спинку кресла с таким гордым видом, будто только
что доказал неправоту Эйнштейна.
- Что ты имеешь в виду, при чем тут Вуди Аллен? Не понимаю, почему ты
считаешь это последним доводом?
- Стоит Вуди Аллену снять несмешную картину, как он каждый раз может
отправляться с ней прямо в сортир: с точки зрения критиков, с финансовой и
с любой другой. Ты спросишь, почему? Да потому, что люди идут на фильмы
Вуди Аллена, чтобы посмеяться. И точно так же они идут на твои фильмы
убедиться, что Кровавик в очередной раз заставит их обделаться со страху.
Вспомни, что было с "Кока-колой ", когда они попытались изменить рецепт.
Классический Стрейхорн все еще привлекает людей, Фил. И не стоит
начинать суетиться с новым рецептом.
- А как бы ты поступил, если бы я стал настаивать на том, чтобы снять
этот фильм?
- Ну, разумеется, продал бы свою коллекцию мебели Легендарных
Пятидесятых, чтобы выручить бабки, ты, кретин. Сам же знаешь. Но это вовсе
не означает, что я не сунул бы тебе в глаз ствол "узи", если бы мы
прогорели!
Шучу, шучу. Хочешь - снимай. Кому какое дело? Повтори, как, как ты там
собираешься его назвать, "Засоня", что ли? О, Господи!
- СПРОСОНЯ. Слушай, Мэтью, у меня есть предложение. Я напишу сценарий
четвертой серии "Полуночи" и сначала мы снимем ее. А уже потом мой фильм.
Идет?
- Конечно, идет! Я уже целых два года и думать не думал, что
когда-нибудь смогу убедить тебя снова загримироваться под этого гнилорожего
ублюдка. Как я его, а? А ведь в последнем выпуске "Фангории" именно так
тебя и обозвали.
Я начал набрасывать заметки по поводу "Спросони " и мира известных
лишь двоим тайн в перерывах во время работы над "Полночь убивает. " Труднее
всего было вспомнить, как именно она выглядела. Совершенно ясно я смог ее
вспомнить лишь через много месяцев в Югославии, когда мы вели переговоры о
правах на съемку там отдельных фрагментов нашего следующего "полуночного"
хита.
Помню, я набросал ее на бумажной салфетке, сидя за столиком какого-то
уличного ресторанчика в Дубровнике. Мы ели "сеvарсiсi" и запивали их добрым
югославским "рivо'м". Закончив набросок, я свернул салфетку, сунул ее в
бумажник и хранил там до самой смерти. Сам не знаю почему.
Кровавик. Возвращение к нему и в мир "Полуночи" явилось для меня
тяжким испытанием. И вовсе не потому, что написать сценарий четвертого
фильма было таким уж трудным делом: ведь мне нужно было лишь оказаться на
месте, а уж здешнюю географию и в какую сторону двигаться я знал
преотлично.
Больше всего мне претила необходимость вообще снова отправляться туда
Отвратительнее всего был сам факт того, что я никак не могу расстаться с
этой частью своей жизни, похожую на тот захолустный городишко, где я вырос,