"Джонатан Кэрролл. Дитя в небе ("Трилогия Рондуа" #3)" - читать интересную книгу автора

Точно помню, где начал писать "Мистера Грифа ". Только тогда он
назывался по-другому: "Спросоня".
Именно так. Уэбер, возможно, никогда этого не узнает, а уж она-то
почти наверняка никогда ему этого не скажет: фильм должен был быть кусочком
моего детства, вроде кусочка пиццы, который покупаешь ребенком, потому, что
у тебя нет денег на целую. Я и раньше использовал в "Полуночи" кое-какие
кусочки своего детства, но "Спросоня" должен был стать самым крупным из
них. Идея пришла мне в голову, когда я работал над видеороликом для
"Витамина Д".
Однажды вечером, за ужином в компании Виктора Диксона, лидера группы,
мы начали вспоминать детские годы. Виктор рассказал о знакомстве с
женщиной, детство которой было настолько травматичным для нее, что она всю
жизнь только и занималась тем, что рисовала его.
Я спросил его, часто ли он вспоминает свое? Своим ответом он и подарил
мне "Спросоню ".
- Да, дружище, вроде того. Понимаешь, я по жизни был одним из таких,
ну, типа, одиноких ребятишек. Ну, короче, я и выдумал себе Дурашку, и мы
довольно клево проводили времечко. Что-то вроде помеси Шины, Королевы
джунглей, Тома-Дуролома и Вертуна-Болтуна. А после я всю свою распроклятую
жизнь старался найти дружбана под стать Дурашке.
- А кто это был? Девчонка?
- Хрен его знает, хотя, думаю, да. Ну, если и парнишка, то со всеми
хорошими качествами девчонки. Что-то вроде этого.
Я рассмеялся, но, по-видимому, чересчур громко. Он бросил на меня
какой-то немного странный взгляд.
- Я смеюсь, потому что у меня в детстве тоже была своя Спросоня, -
пояснил я. - Она, похоже, почти ничем не отличалась от твоего Дурашки,
только определенно была девчонкой. А знаешь почему? Да потому, что моя
воображаемая подружка по первому моему требованию должна была без колебаний
стягивать штанишки и показывать мне "то самое". Сам понимаешь, мне тогда
просто до смерти хотелось узнать, как выглядит это "то самое", а сестренка
показать никак не соглашалась. Вот я и сделал Спросоню девчонкой, чтобы она
не только была мне другом, но и могла бы удовлетворять мое любопытство.
Виктор завистливо фыркнул:
- Черт. Жаль я сам до этого не дотумкал! Правда, тогда, скорее всего,
я еще и про свой-то кончик толком не думал, а уж тем более не задумывался о
том, куда мне его потом совать.
Он продолжал рассказывать о своем выдуманном друге, но я уже почти не
слушал его, вдохновенно обкатывая в уме пришедшую мне в голову свежую идею.
Я сниму фильм о Спросоне! Но только о Спросоне, которая возвращается
через двадцать лет, чтобы навестить старинного друга и творца.
Как бы мы поступили, случись такое? Что бы мы делали с вернувшимся
детством? Или с его потаенной частью, которая вдруг явилась нам во плоти и
решила на некоторое время остаться, чтобы посмотреть насколько все вокруг
изменилось?
Я уже настолько устал от Кровавика с его убогим мирком, что понимал:
мне срочно нужно заняться чем-то совершенно иным, а не то у меня просто
поедет крыша. Как-то раз я уже играл небольшую роль в одном из фильмов
Уэбера, но сейчас мне требовалось нечто гораздо большее, чем подобные