"Джон Диксон Карр. А потом - убийство! ("Генри Мерривейл" #10) " - читать интересную книгу автора

возле дома; в прессу просочилось ее настоящее имя. Репортер задал ей, в
числе прочих, вопрос о праве женщин на свободную любовь. Сбивчивый ответ
Моники в газете выглядел довольно двусмысленно. Канонику Стэнтону пришлось
объясняться с епископом; мисс Стэнтон получила мощное духовное подкрепление
на следующие три недели; к дому викария, как мухи на мед, слетались другие
репортеры, спеша снять дань с лакомого кусочка.
"Невозможно поверить! - надрывалась "Планета", сама славящаяся
некоторым легкомыслием. - Личико ангела с портретов Берн-Джонса, но при этом
душа Мессалины!"
"Я не знаю женщин, - едко замечал "Ньюз-Рекорд", - но, по-моему, она -
та еще штучка! Не пробовали пригласить ее на свидание?"
- Конечно, - вздыхала мисс Флосси Стэнтон, причем в ее голосе
появлялись опасно самодовольные нотки, - конечно, книга действительно
приносит деньги - и немалые; но я сказала брату: "Ну и что?" И
действительно, ну и что? В конце концов, и мистер Картрайт неплохо
зарабатывает. И как я сказала брату: "Как жаль, что Моника не написала
миленький детективный романчик..."
Моника не выдержала.
В середине августа, незадолго до того, как Европу потрясли события
совершенно другого масштаба, Моника собрала вещи и уехала в Лондон.

4

Теперь, сидя в кабинете мистера Томаса Хаккетта, Моника прямо-таки
горела желанием немедленно приступить к работе. Она обещала себе, что будет
хорошим драматургом; она сделает из "Желания" образцовый киносценарий!
Подумать только - человек, которого называют молодым Наполеоном британской
киноиндустрии, разговаривает с ней так вежливо и даже почтительно! Она
испытывала такую горячую благодарность, что немедленно прониклась и
деловитостью мистера Хаккетта, и его уверенностью, и его здравомыслием.
- Значит, решено. - Мистер Хаккетт перегнулся через стол и пожал ей
руку. - А теперь, мисс Стэнтон, когда вы стали одной из нас, скажите
откровенно: какого вы мнения о происходящем?
- По-моему, это замечательно, - искренне ответила Моника. - Но...
- Что такое?
- В общем... как мне работать? То есть... мне писать сценарий в
Лондоне, а потом прислать его вам - или я должна работать здесь?
- О, вы будете работать здесь, - ответил мистер Хаккетт; сердце у
Моники подскочило от радости. Вопрос о том, где ей работать, был последним
из тех, что беспокоили ее. От одного вида "Пайнема" киношный микроб проник
ей в кровь.
- Если вы останетесь в Лондоне, дело не выгорит, - сухо продолжал
продюсер. - Мне нужно, чтобы вы были у меня перед глазами. Есть у меня один
парень, который за секунду обучит вас всем правилам игры. Ваши кабинеты
будут рядом. - Он что-то пометил в блокноте. - Но имейте в виду: вам
придется попотеть! Поработать как следует, усердно, не щадя себя. И, кроме
того, быстро, мисс Стэнтон. На скорости я особенно настаиваю. Я намерен
приступить к съемкам... - продюсер коротко и деловито стукнул рукой по
столу, - в самом ближайшем будущем. Если получится, через четыре недели. Еще
лучше - через три. Что скажете?