"Джон Ле Карре. Наша игра" - читать интересную книгу автора

подвиги. С того дня, когда Крэнмер на вершине Брайтонского холма уламывал
своего сопливого подопечного, прошло семнадцать лет. Сегодня Ларри - лучший
из обоймы агентов Конторы. Где же мы находимся? В Париже? В Стокгольме? В
одном из лондонских пабов, в который еще раз мы уже никогда не придем? Мы на
явочной квартире на Тоттенхем-Кордроуд еще до того, как здание, в котором
она находилась, снесли, чтобы построить на его месте еще одну модернистскую
пустышку. Ларри со стаканом виски в руке вышагивает по комнате, хмурясь
своей гримасой Великого Вождя, а я наблюдаю за ним. Его пояс сполз на худые
бедра. Пепел его отвратительных сигарет сыплется на расстегнутый черный
жилет, который, как Ларри недавно решил, отныне будет его визитной
карточкой. Его тонкие пальцы обращены вверх, когда он энергичными жестами
подкрепляет полубред, который он несет. Знаменитый петтиферовский чуб,
теперь, правда, уже с проседью, по-прежнему свисает ему на бровь,
олицетворяя собой его полудетский бунт. Завтра он снова летит в Россию,
официально, на месячный пустопорожний ученый семинар в МГУ, а в
действительности - на свой ежегодный отдых под присмотром своего нынешнего
контролера от КГБ. Невероятно, но это помощник атташе по культуре посольства
в Лондоне Константин Абрамович Чечеев.
В том, как Ларри теперь принимают в Москве, есть что-то величественное
и что-то от уже миновавших времен: почетная встреча в Шереметьево, зил с
затемненными стеклами, доставляющий Ларри к его квартире, лучшие рестораны,
лучшие билеты, лучшие девочки. Чечеев специально прилетел из Лондона, чтобы
играть роль гостеприимного мажордома, всегда мелькающего где-то на втором
плане. Если шагнуть в Зазеркалье, то можно представить себе, что это ему
отдают прощальные почести, чествуя его как заслуженного агента британской
секретной службы.
- Верность женщине - это чушь собачья, - заявляет Ларри, высовывая свой
обметанный язык и исследуя его отражение в зеркале. - Как я могу отвечать за
ее чувства, когда я не могу отвечать за свои?
Он плюхается в кресло. Почему его самые неловкие движения исполнены
тахой беззаботной грации?
- Когда имеешь дело с женщинами, единственный способ убедиться, что
достаточно, - это переборщить, - объявляет он, словно приглашая меня
записать сказанное им, чтобы сохранить для потомства.
В такие моменты я стараюсь не судить Ларри слишком строго. Моя задача -
ублажать его, выравнивать его настроение, поддерживать его дух и все время
держать наготове улыбку.
- Тим?
- Да, Эмма?
- Я хочу знать.
- Все, что хочешь, - великодушно говорю я и закрываю свою книжку. Это
один из ее "дамских" романов, и его чтение дается мне не без труда.
Мы в гостиной, на круглом пятачке, устроенном в юге-восточном углу дома
дядей Бобом. Благодаря утреннему солнцу это прекрасное место для отдыха.
Эмма стоит в дверях. После ее поездки на лекцию Ларри я почти не вижу ее.
- Ведь это выдумка, правда? - спрашивает она.
Осторожно потянув ее за рукав в комнату, я притворяю за ней дверь,
чтобы миссис Бенбоу не могла подслушать нас.
- Какая выдумка?
- Ты. Ведь тебя нет. Ты вынудил меня лечь в постель с человеком,