"Джон Диксон Карр. Под покровом ночи" - читать интересную книгу автора

вызывал симпатию и уважение (и в этом многие соглашались со мной). Возникало
ощущение, что ему можно сказать все, что угодно, каким бы наивным или глупым
это ни казалось. И это не удивит его и не вызовет насмешки над вами. Его
необыкновенное лицо притягивало словно магнит. Кустистые брови и опущенные в
уголках веки придавали ему одновременно и насмешливый и добродушный вид, как
и приглушенный блеск темных глаз. Тонкий орлиный нос со спускающимися ко рту
глубокими складками. Небольшие усики и остроконечная черная бородка,
скрывающие его усмешку. Курчавые, черные с проседью волосы, разделенные
пробором и зачесанные назад. При тусклом освещении казалось, будто вы
смотрите на портрет, написанный художником эпохи Ренессанса, где смуглое
выразительное лицо оттенялось белым галстуком и белоснежной манишкой. Он
мало жестикулировал во время беседы, лишь изредка пожимал плечами и никогда
не повышал голоса. Но где бы вы ни оказались, если вы были в обществе этого
человека, на вас неизменно обращали внимание. Таков уж он, месье Анри
Банколен, juge d'instruction (судебный следователь), судебный консультант и
начальник полиции Парижа.
Я знал его с самого детства, потому что он был близким другом отца по
колледжу, где они вместе учились в Америке. Когда я был еще малышом, он
каждый год приезжал к нам, приносил мне игрушки и рассказывал сказки,
которые я очень любил слушать, хотя и дрожал от страха. Но я не представлял
себе ни широты познаний, ни положения Банколена, пока не переехал жить в его
родной город. Он словно держал перед собой магический кристалл и, слегка
поворачивая его в пальцах, видел в сверкающих гранях жизнь фантастического
города, где было все: свет и тень, аромат изысканных духов и смертельная
опасность, светские салоны и игорные залы, тюрьмы и монастыри, бордели и
гильотины, вавилонское столпотворение карнавалов... Он все видел и обо всем
знал. Потому что олицетворял собой префектуру Парижа. Его вьющиеся волосы,
остроконечная бородка, морщинки вокруг глаз и загадочная улыбка были
известны всем, где бы он ни появился. Его лицо представляло собой
непроницаемую маску, что бы ни произошло. Сидя в своем кабинете, он держал в
своих руках весь Париж. Он проводил пальцем по карте, через ярко освещенные
улицы и погруженные в полумрак скверы, и останавливал его у какого-нибудь
дома. Он произносил по телефону всего несколько слов, и в то же мгновение
западня захлопывалась. Но, даже зная о его поразительной деятельности и
славе, я ни разу не удостоился чести участвовать вместе с ним в раскрытии
преступления. Вплоть до этого самого вечера 23 апреля 1927 года, когда мы
объединились для розыска убийцы Лорана.
На улицах Парижа уже зажглись уличные фонари, когда мы спустились по
лестнице к моему автомобилю. Банколен задержался в дверях, раскуривая сигару
и поглядывая по сторонам погруженной в вечерние сумерки улицы. Я так и вижу
на фоне ярко освещенного подъезда его высокую фигуру в накинутом на плечи
плаще, один край которого зацепился за серебряный набалдашник трости.
- Жизни одного человека угрожает серьезнейшая опасность. В мои
обязанности не входит организация его защиты, но он обратился ко мне с
личной просьбой... Н-да, Рауль де Салиньи!- пробормотал он, немного
помолчав. Спортсмен, великолепный фехтовальщик, любимец публики! Невероятно.
Этот Салиньи слишком шумный и, на мой взгляд, излишне фамильярный парень, но
безусловно порядочный человек. Ну, ты еще о нем услышишь. А сейчас давай
пообедаем, а потом отправимся к Фенелли.
Во время обеда в "Амбассадоре" он был молчалив. Обронил лишь несколько