"Джон Диксон Карр. Сжигающий суд" - читать интересную книгу автора

одного из портретов из нашей галереи. Я имею в виду современницу мадам де
Монтеспан; ее, правда, трудно разглядеть, так как почти все лицо и часть
плеча на портрете размыто чем-то вроде кислоты. Я помню, однажды мой дед
рассказывал, как пытались отреставрировать холст, но это оказалось делом
невозможным. Как бы то ни было, точно установлено, что это работа Кнеллера,
поэтому картину оставили в том виде, в каком она есть. Это портрет некой
маркизы де Бренвийе... Что с тобой, Тед? - нервно воскликнул Марк.
- Надо поужинать, вот и все, - сдержанно ответил Стивенс. -
Продолжай... Ты имеешь в виду знаменитую французскую отравительницу
девятнадцатого века? Как же получилось, что у вас есть ее портрет?
Партингтон пробурчал что-то и на этот раз без колебаний налил себе еще
один стакан виски.
- Насколько я помню, - сказал он, - маркиза каким-то образом связана с
одним из твоих предков?
- Да, - нетерпеливо ответил Марк, - Наша фамилия была англизирована.
Она французского происхождения и писалась Деспре. Но маркиза ни при чем. Я
просто хотел сказать, что Люси скопировала ее платье и сшила его за три дня.
Мы покинули дом около девяти тридцати. Эдит была в костюме Флоренс
Найтингейл; я, если верить портному, в костюме дворянина, со шпагой на боку.
Мы сели в машину, а Огден, стоя у дверей, сопровождал наш отъезд
ироническими комментариями. На аллее нам навстречу попался "форд",
возвращавшийся с вокзала с миссис Хендерсон.
Бал получился не очень удачным, веселья было мало. Я жестоко скучал и
почти весь вечер просидел, но Люси танцевала. Мы возвратились домой после
двух часов. Была очень красивая ночь с яркой луной. Эдит порвала юбку или
еще что-то, и была не в духе. Но Люси напевала во время всего обратного
пути. Когда я ставил машину в гараж, я видел "форд", а вот "бьюика" Огдена
еще не было. Я отдал ключи от входной двери Люси, и они с Эдит пошли
открывать дверь. Мне захотелось немного прогуляться и подышать свежим
воздухом, так как я очень люблю ночной Деспард Парк. Но Эдит окликнула меня
у дверей, и я догнал их в холле.
Люси, задержав руку на выключателе с испуганным видом смотрела на
потолок: "Я только что слышала ужасный звук..." Холл очень старый,
деревянные панели громко скрипят, но на этот раз было что-то другое. Я
бросился по лестнице наверх, площадка второго этажа была погружена в
темноту. У меня возникло неприятное чувство, что там кто-то есть...
Пока я нащупывал выключатель, послышался звук ключа, поворачивающегося
в замочной скважине, и дверь в комнату дяди Майлза наполовину приоткрылась.
Слабый свет внутри комнаты освещал дядю, и силуэт его выглядел в проеме,
словно китайская тень. Он стоял, согнувшись пополам, одна рука была на
животе, вторая вцепилась в наличник двери. Я видел, как вздулись вены на его
лбу. Ему наконец удалось немного распрямиться, кожа на его лице показалась
мне похожей на пергамент, натянутый на кончик его носа, глаза, казалось,
увеличились в два раза, и пот увлажнял лоб. Дыхание его было прерывистым и
мучительным. Я думаю, что он видел меня, но говорил он, казалось, ни к кому
специально не обращаясь: "Я больше не могу! - простонал он. - Я слишком
страдаю! Я вам повторяю, что больше не могу этого выносить!"
Он сказал это по-французски!
Я бросился к дяде, чтобы поддержать его. Не знаю, почему, он отбивался,
но все же мне удалось довести его до кровати. Он смотрел на меня, словно