"Джон Ле Kappe. В одном немецком городке" - читать интересную книгу автора

обесцвеченные морской водой.
Шоун, точно завороженный, смотрел ему вслед. Вот что происходит,
подумал он, когда впускаешь в дом другие сословия. Они бросают своих жен и
детей, изрыгают ругательства в общественных местах и плюют на общепризнанные
нормы поведения. Со вздохом он положил трубку, снова снял ее и набрал номер
управления информации. Говорит Шоун, сказал он, Ш-о-у-н. У него появилась,
кажется, неплохая мысль насчет этих беспорядков в Ганновере, насчет того,
как их можно обыграть на пресс-конференции: какое нам, мол, дело, если немцы
решили жечь собственные книги... Он полагает, что это может произвести
хорошее впечатление как образец хладнокровного английского юмора. Да, Шоун,
Ш-о-у-н. Не стоит благодарности. Может, как-нибудь выберем время и пообедаем
вместе.
Перед Ламли лежала открытая папка, его старая рука покоилась на ней,
похожая на клешню.
- Мы ничего о нем не знаем. Его даже нет в картотеке. С точки зрения
нашего отдела он вообще не существует. Проверки он не проходил, не говоря
уже об оформлении на допуск. Мне пришлось выпросить его личное дело у
кадровиков.
- И что же?
- Есть какой-то душок, не более. Иностранный душок. Беженец -
эмигрировал в тридцатые годы. Сельскохозяйственная школа, строительный
батальон, служба обезвреживания бомб. Добрался до Германии в сорок пятом.
Какое-то время был сержантом, потом сотрудником Контрольной комиссии -
политический авантюрист, судя по всему. Профессиональный эмигрант. В те дни
в оккупированной Германии можно было встретить такого почти в каждой
солдатской столовой. Некоторые остались в армии, другие расползлись по
консульствам. Очень многие осели в Германии на секретной работе или приняли
немец кое гражданство. Кое-кто свихнулся. У большинства не было нормального
детства, в этом вся беда. Извините,- Ламли смущенно замялся.
- А как насчет родственников?
- Ничего сверхобычного. Мы проверили ближайшую родню. Дядя - Отто
Гартинг - жил в Хэмпстеде. Это его приемный отец. Никаких других
родственников нет. У дяди - фармацевтическое дело. Насколько можно понять,
больше алхимик, чем фармацевт. Патентованные средства или что-то в этом
роде. Сейчас он уже мертв. Умер десять лет тому назад. С сорок первого по
сорок пятый состоял членом хэмпстедской организации Коммунистической партии
Великобритании.
- К чему он имел доступ?
- Неясно. Должность его обозначена "Претензии и консульские функции" -
не знаю, что бы это могло означать. Он - в дипломатическом ранге. Второй
секретарь. На основе специального соглашения - ни продвижения по службе, ни
назначений, ни пенсии. Аппарат советников выделил для него место. Словом, он
- не настоящий дипломат.
- Вот счастливчик.
Ламли оставил это замечание без ответа.
- Ассигнования на представительские расходы,- Ламли заглянул в дело,-
сто четыре фунта в год; может пригласить пятьдесят человек на коктейль и
тридцать четыре - на обед. Выдаются под отчет. Жалкая сумма. Зачислен в
аппарат на месте. Разумеется, временно. В этом статусе находится уже
двадцать лет.