"Джон Ле Kappe. Шпион, выйди вон!" - читать интересную книгу автора

Это не оригинал, учтите. Это только моя копия.
Засунув свою длинную руку за пазуху, он вытащил оттуда кожаную сумочку,
пристегнутую к широкому ремешку. Из нее он достал замусоленную стопку
бумажных листов.
- Я думаю, она спрятала этот дневник буквально перед тем, как они
ударили ее, - заметил он. - Может быть, она в это самое время в последний
размолилась. Я сам сделал перевод.
- Надо же, я и не знал, что вы говорите по-русски, - удивился Смайли.
Это замечание все пропустили мимо ушей, кроме Тарра, который тут же
ухмыльнулся.
- А-а, так ведь для нашей профессии нужна определенная
подготовленность, мистер Смайли, - объяснил он, раскладывая страницы по
порядку. - Я, может быть, не так силен в юриспруденции, но знание чужого
языка иногда имеет решающее значение. Я надеюсь, вы слышали, что говорят
поэты? - Он оторвался от дела и усмехнулся еще шире. - "Познать другой язык
- значит познать другую душу". Великий король написал это, сэр, Карл V. Мой
отец не упускал случая процитировать кого-нибудь, надо отдать ему должное,
хотя - это, наверное, забавно, но сам он, кроме английского, ни черта больше
не знал. Если не возражаете, я буду читать вслух.
- Да он ни одного слова не знает по-русски, - сказал Гиллем. - Они все
время разговаривали на английском. Ирина закончила трехгодичные курсы
английского языка. - На этот раз объектом своего пристального внимания
Гиллем выбрал потолок, а Лейкон - свои руки. И только Смайли наблюдал за
Тарром, который втихомолку посмеивался над своей собственной шуткой.
- Готовы? - спросил он. - Ну, ладно, начнем. "Слышишь ли ты меня,
Томас, я обращаюсь к тебе". Она звала меня по фамилии, - объяснил он. -. Я
сказал, что меня зовут Тони, но она все равно называла меня Томасом, это
понятно? "Это дневник - мой подарок для тебя в случае, если они заберут
меня, прежде чем я успею поговорить с Аллелайном. Я бы с радостью отдала
тебе свою жизнь, Томас, и, конечно, свое тело" но боюсь, эта жалкая тайна
станет единственным, чем я смогу тебя осчастливить. Распорядись ею как
следует. - Tapp поднял взгляд. - Помечено понедельником. Она писала этот
дневник четыре дня. - Его голос стал монотонным, даже скучным. - "В
Московском Центре больше болтают, чем бы этого хотелось нашему начальству.
Особенно всякие мелкие сошки любят возвышаться в собственных глазах, давая
понять, что они осведомлены кое о чем. Перед тем как меня устроили в
Министерство торговли, я два года работала инспектором в Архиве нашего
Главного Управления на площади Дзержинского. Это была такая скучная работа,
Томас, и атмосфера не из приятных, а я ведь была не замужем. У нас
поощрялась подозрительность по отношению друг к другу, это такое напряжение
- никогда не раскрывать своего сердца, ни разу. У меня в подчинении был
чиновник по фамилии Ивлев. Хотя он ни в социальном плане, ни по чину не был
мне ровней, гнетущая атмосфера сблизила нас. Прости, но иногда плоть говорит
вместо сердца, ну почему ты не появился раньше! Несколько раз у нас с
Ивлевым совпадали ночные дежурства, и в конце концов мы решили пренебречь
условностями и встретиться за пределами этого здания. Он был блондином,
Томас, как и ты, и меня тянуло к нему. Мы встретились в кафе в одном из
бедных московских кварталов. Нас в России учат, что в Москве нет бедных
кварталов, но это ложь. Ивлев сказал мне,
что на самом деле его зовут Брод, но он не еврей. Он как-то принес мне