"Джон ЛеКарре. Верный садовник" - читать интересную книгу автора

на раскопки Лики. Не спрашивайте меня, почему он не упомянул об этом, когда
бронировал бунгало. Я ему этого вопроса не задавал. Может, они решили по
дороге. Может, не хотели обсуждать свои планы по радио. "Хорошо, - говорю я
ему. - Вам повезло. С вами может поехать Ной". Блюм обрадовался. Она
обрадовалась. Они погуляли по саду, вместе поплавали, вместе посидели в
баре, вместе пообедали, сказали всем спокойной ночи и ушли в свое бунгало.
Утром вместе уехали. Я их провожал. Хотите знать, что они ели на завтрак?
- Кто еще видел их отъезд? Прием.
- Все, кто не спал, видели их. Взяли с собой ленч, канистру воды, две
канистры бензина, сухие пайки, медикаменты. Все трое разместились на
переднем сиденье, Эбботт посередине, как одна счастливая семья. Это же
оазис, понимаете? У меня двадцать гостей, большинство спали. У меня сорок
сотрудников, большинство бодрствовали. У меня сотня парней, которые мне
совершенно не нужны, но они болтаются около автостоянки, продают звериные
шкуры, трости, охотничьи ножи. Все, кто видел Блюма и Эбботт, на прощание
помахали им рукой. Я помахал, продавцы шкур помахали. Ной помахал нам рукой.
Блюм и Эбботт помахали нам рукой. Они не улыбались. Они уезжали с серьезными
лицами. Словно их ждали большие дела, словно им предстояло принимать важные
решения. Откуда мне знать? Что вы от меня хотите, мистер Канцелярия? Убить
свидетелей? Послушайте, я - Галилей. Посадите меня в тюрьму, я поклянусь,
что она никогда не приезжала в "Оазис". Прием.
Вудроу словно парализовало. То ли вопросы у него закончились, то ли их
было слишком много. "Я уже в тюрьме, - думал он. - Мой пожизненный срок
начался пять минут тому назад". Он провел рукой по глазам, а когда убрал
руку, увидел, что Донохью и Шейла наблюдают за ним и лица их начисто лишены
эмоций, так же, как в тот момент, когда он сообщил им о смерти Тессы.
- Когда у вас возникла мысль, что у них могло что-то случиться? Прием,
- устало спросил Сэнди. Тем же тоном он мог и задать другие вопросы. "Вы
живете там круглый год? Прием" или "Давно вы хозяйничаете в этом отеле?
Прием".
- Внедорожник оснащен рацией. Если Ной куда-то везет гостей, он должен
связаться со мной и сообщить, что все в порядке. Ной не связался. Ладно,
рации выходят из строя, водители забывают. Связываться по рации - занятие
скучное. Надо остановить автомобиль, выйти из кабины, развернуть антенну. Вы
меня слышите? Прием.
- Ясно и четко. Прием.
- Только Ной ничего и никогда не забывает. Поэтому я и держу его в
шоферах. Но он не связался со мной. Ни во второй половине дня, ни вечером.
Ладно, думаю я. Может, они где-то встали лагерем, дали Ною слишком много
выпить. Перед тем как лечь спать, я связался с ранчерами, которые живут
неподалеку от раскопа Лики. Никто не видел ни джипа, ни Ноя, ни его
пассажиров. Наутро я первым делом еду в Лодвар, чтобы сообщить о
случившемся. Это мой джип, понимаете? Мой водитель. Мне не разрешено
сообщать по радио, я должен явиться в полицейский участок лично. Это долгая
поездка, но таков закон. Полиция Лодвара всегда готова помочь тем гражданам,
у которых что-то случилось. У меня пропал джип? Тяжелое дело. Вместе с двумя
моими гостями и водителем? Тогда почему я их не ищу? Сегодня воскресенье,
сегодня они работать не собирались. Им надо идти в церковь. "Дай нам денег,
одолжи нам машину, тогда мы, возможно, тебе поможем", - говорят они мне. Я
возвращаюсь домой, организую поисковую команду. Прием.